А. П. Быстров "Прошлое, настоящее, будущее человека". Часть 1. Глава 6

13.02.2022

А. П. Быстров "Прошлое, настоящее, будущее человека". Часть 1. Глава 6

 Эволюционный путь древнейших предков человека прошел через те примитивные формы, которые, будучи обитателями лесов, приспособились к жизни на деревьях

ОБЕЗЬЯНЫ И ЧЕЛОВЕК

Филогенетическое развитие большинства разнообразных млекопитающих кайнозоя, разумеется, не вело к человеку. Но эволюционный путь древнейших предков человека прошел через те примитивные формы, которые, будучи обитателями лесов, приспособились к жизни на деревьях. Такие формы появились уже в самом начале кайнозоя.

Древнейшим из таких животных был среднеэоценовый Notharctus, найденный в Северной Америке (штат Вайоминг). Это маленькое древесное млекопитающее очень напоминало современных полуобезьян — лемуров. Череп Notharctus был длинным и узким; орбиты располагались сбоку; зубная формула выражалась следующими цифрами:
2. 1. 4. 3 /  2.1.4. 3  (рис. 225)

Notharctus обладал длинным хвостом; тонкими костями конечностей, его кисти и стопы были приспособлены к передвижению по ветвям деревьев (рис. 226).

Сходное животное, Adapis parisiensis, было найдено в верхнеэоценовых отложениях Франции. Череп Adapis (рис. 227) был более коротким и более высоким, чем у Notharctus, но зубная формула была такой же.

Мы имеем все основания полагать, что именно такие формы, как Notharctus и Adapis, могли быть предками настоящих обезьян.

Древнейшие обезьяны на всем протяжении своей эволюции оставались жителями лесов.

К сожалению, в распоряжении палеонтологов нет достаточного количества ископаемого материала, который позволил бы проследить все этапы развития этой очень важной для нас группы животных. Отсутствие хорошо сохранившихся скелетов ископаемых обезьян объясняется тем, что остатки всех обитателей лесов, как правило, полностью разрушаются и очень редко попадают в такие условия, которые позволяют им окаменеть. Поэтому у нас по существу не может быть больших надежд, что и в будущем мы сумеем изучить все те морфологические изменения в скелете обезьян, которые сопровождали их эволюцию на протяжении всего кайнозоя. По-видимому нам придется примириться с тем, что очень ценные для нас скелеты этих форм погибли безвозвратно.    ’

Это обстоятельство лишает нас возможности проследить шаг за шагом тот эволюционный путь, который непосредственно вел к человеку..

Что же касается хорошо изученных современных высших обезьян, то, разумеется, ни одна из них не может считаться предком человека. Но, принимая во внимание их строение, мы можем составить себе некоторое представление и о строении тех форм, которые были нашими непосредственными предками.

Из четырех форм современных человекообразных обезьян гиббоны, живущие на островах Малайского Архипелага и в Индокитае, несомненно, представляют собой наиболее далеких родственников человека.
Рис. 225. Череп Notharctus osborni (средний эоцеи).



Рис 226. Скелет Notharctus osborni (Грегори, 1935)

Надглазничные дуги (arcus supraorbitalis) у этой обезьяны развиты слабо; грёбни на черепе отсутствуют; клыки большие; подбородочная часть нижней челюсти тупая.
 
Гиббоны появились, по всей вероятности, еще в олигоцене и за время своей долгой эволюции очень хорошо приспособились к жизни на деревьях, превратившись в высокоспециализированных обезьян. Об этом свидетельствует необычайная длина их рук, которые при вертикальном положении тела животного достигают земли. Такие руки позволяют гиббонам передвигаться по лесу с ловкостью изумительных акробатов.



Рис. 227. Череп Adapis parisiensis (верхний эоцеи).

Древние менее специализированные формы этих обезьян, вероятно, находились в непосредственной родственной связи с миоценовыми предками орангутана.



Рис 228. Череп гиббона.

Современные орангутаны, живущие на Суматре и Борнео, по своему строению стоят ближе к человеку, чем гиббоны.

Череп орангутана (рис. 229) имеет необычайно сильно развитую лицевую часть, по сравнению с которой мозговой отдел кажется очень маленьким; лицевая поверхность черепа уплощена и вогнута; орбиты обычно высокие и узкие; надглазничные дуги невелики.

Орангутаны, как и гиббоны, ведут древесный образ жизни, но их руки относительно не так длинны, как у гиббонов, и при вертикальном положении тела достигают только голеностопных суставов.

Африканские формы антропоморфных обезьян — горилла и шимпанзе — являются без сомнения самыми близкими родственниками человека (рис. 230, 231).


Рис. 229. Череп орангутана.

Руки у шимпанзе короче, чем у орангутана, и спускаются только немного ниже колен; у гориллы они немного длиннее, чем у шимпанзе.

Обе эти обезьяны появились, по всей вероятности, в конце миоцена или в начале плиоцена и развивались своими собственными путями.

 
Превращение таких обезьян более миллиона лет тому назад в человекоподобные существа могло быть обусловлено только тем, что какие-то причины вынудили их покинуть деревья и приспособиться к жизни на земле. Только приспособление к этой новой среде обитания могло превратить обезьяну в человекообразное существо.

Обезьяны, оказавшиеся предками человека, покинули деревья, несомненно, не потому, что на деревьях стало меньше пищи. На земле для них пищи было еще меньше.

Обезьяны покинули деревья и не потому, что на деревьях было много врагов. На земле для них врагов было несравненно больше и защита от них там была гораздо труднее

Рис 230. Череп гориллы.



Рис 231. Череп шимпанзе.

Обезьяны покинули деревья и не потому, что были лучше приспособлены к жизни на земле. На земле они были очень беспомощными существами.

Обезьяны покинули деревья, конечно, и не потому, что превратились в человекоподобные существа. Наоборот, они стали человекоподобными потому, что спустились на землю и только после того, как сделали это. Все и всякие обезьяны, сохранившие древесный образ жизни, по-прежнему остались обезьянами.   

Обезьяны покинули деревья, несомненно, только потому, что леса исчезли. Всюду, где этого не случилось, они, как правило, остались жителями деревьев, но не всюду, где исчезли леса, обезьяны, жившие в них, превратились в предков людей. Предки павианов, живущих в горных районах Абиссинии, несомненно, в свое время обитали на деревьях, но, приспособившись к жизни на земле, они все же остались сравнительно низко организованными формами обезьян, не имеющими никакого права претендовать на почетное звание предка человека. Следовательно, не всякая обезьяна, покинувшая лес как среду обитания, способна дать начало человеку. Его предками были обезьяны, несравненно более высоко организованные, чем предки павианов.

Человек, несомненно, не мог бы появиться, если бы его предки — обезьяны — к определенному моменту не оказались подготовленными к тому, чтобы встать на задние ноги и выработать новый способ передвижения. Но человек и при этих условиях не появился бы, если бы его предки ¦в то же время не оказались вынужденными покинуть деревья и спуститься на землю. Таким образом, для того, чтобы понять, как мог возникнуть человек, мы должны предположить, что в каком-то достаточно обширном аре-лле лес стал исчезать и постепенно заменяться степью, покрытой редкими деревьями и кустарником.

И именно это обстоятельство вынудило обезьян спуститься на землю. Для наших предков жизнь в этих совершенно новых условиях, несомненно, ¦была очень тяжелой, что сильно обострило для них борьбу за существование.

Обезьяны, впоследствии оказавшиеся нашими предками, не могли спасаться от преследования путем быстрого убегания: их движения на земле были неловкими и относительно медленными. При таких условиях всякая подобная обезьяна, способная подняться на задние ноги, могла своевременно -обнаружить приближение хищника и так или иначе укрыться от него. Жизнь на деревьях уже выработала у наших предков способность держаться более или менее вертикально, поэтому в попытке встать на задние ноги не было ничего принципиально нового. Вертикальное положение тела освободило руки и они могли быть использованы для борьбы с нападающим врагом наряду с зубами. Таким образом, в новой обстановке вертикальное положение тела и использование для передвижения только ног давали обезьянам некоторое преимущество в борьбе за жизнь.

Жестокий и длительный естественный отбор в новых условиях неминуемо должен был привести к появлению таких существ, которые оказались ¦способными не только легко подниматься на задние ноги, но и уверенно и ¦относительно быстро передвигаться на них.

Однако этот новый способ передвижения наших предков в дальнейшем не был развит ими до высокой степени совершенства. Эволюция их ног не шла по пути развития способности к быстрому бегу, как это случилось у многих жителей равнин, например у лошади, страуса и т. д. Это свидетельствует о том, что не стремительное бегство от хищников давало возможность нашим предкам сохранить свое существование.

При относительно слабо развитой зубной системе наших далеких предков их руки, освобожденные от функции передвижения, оказались по существу единственными и наиболее надежными органами защиты от врагов. Но и они сами по себе не были приспособлены к такой роли: на пальцах наших предков отсутствовали крепкие острые когти, которые могли бы помочь им в борьбе с нападающими. Однако их руки в то же время обладали и некоторыми очень ценными особенностями: они были сильными, подвижными и были способны крепко схватывать. Все это было результатом приспособления к жизни на деревьях в прошлом.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что обломок сука в руках наших предков мог превратиться в орудие защиты. Взять в минуту опасности палку для нашего предка было так же естественно, как схватиться за ветвь дерева, на котором он прежде искал спасения. Вначале это могло быть чисто инстинктивным движением, но потом к нему присоединился и разум.

Защита от нападения при помощи такого примитивного орудия, как тяжелая дубина, для наших предков оказалась, если не единственным, то во всяком случае достаточно надежным способом обороны. Однако этим способом могли воспользоваться только такие обезьяны, которые были В состоянии понять и оценить все его значение. При этом та обезьяна, интеллект которой позволял ей быстрее и лучше использовать новый способ защиты, получала в борьбе за индивидуальную жизнь, вероятно, не малые преимущества по сравнению с менее одаренными представителями того же вида.

Все это неминуемо должно было привести к появлению существа, передвигающегося на задних конечностях и защищающегося при помощи тяжелой дубины. Это существо, разумеется, еще не было человеком, но оно уже не было и человекообразной обезьяной. Суровые условия, в которых оно жило, обусловливали то, что в процессе жестокого и непрерывного естественного отбора сохранялись только те, которые отличались наиболее развитым мозгом. И это обстоятельство было основным фактором развития интеллекта.

Прогрессивное развитие мозга давало нашим предкам возможность все более и более целесообразно применять даже и такое примитивное орудие защиты, как тяжелый обломок сука. В то же время борьба за жизнь настойчиво требовала от наших предков улучшения искусственных способов защиты, а естественный отбор, приводящий к общему повышению интеллекта, делал возможным усовершенствование орудий и техники их применения.

С того момента как наши предки впервые воспользовались обломком сука в качестве орудия защиты, этот сук превратился для них и в орудие нападения. Палка дала им возможность убивать относительно небольших животных, чаще всего, вероятно, грызунов и насекомоядных, которых они подстерегали у их нор.

Нелегкое добывание пищи, по всей вероятности, в свою очередь явилось мощным фактором отбора. Не погибал от голода только тот, кто имел достаточный интеллект, чтобы суметь выследить и убить небольшое животное. Таким образом, не только необходимость защиты от врагов, но и трудности добывания пищи должны были обусловливать прогрессивную эволюцию головного мозга наших предков.

Нет ничего удивительного в том, что при таких условиях они в конце концов заменили легкую палку тяжелым камнем, которым и стали убивать небольших животных около их нор.

Искусственное соединение палки с камнем, несомненно, было огромным шагом вперед в развитии примитивной техники наших предков. Такое соединение дало в их руки сильное орудие, при помощи которого можно было наносить очень серьезные повреждения всякому врагу и смелее нападать на более крупную добычу.

Мне кажется, что только тогда, когда наши предки оказались способными изготовить такое орудие, как примитивный каменный топор, они получили право называться примитивными людьми.

Применение искусственных орудий для защиты и нападения было по существу обязательным условием, при котором наши предки могли сохранить свое существование. Без этого их судьба была бы такой же, как и судьба всех тех обезьян, которые прежде жили в том же ареале, именно — полное вымирание.

Наши обезьянообразные предки, бывшие стадными животными во время своей жизни в лесах, остались стадными и в безлесной равнине. По всей вероятности, они в течение долгого времени были кочующими и постоянна меняли места своего обитания в поисках более обильной пищи.

К моменту изготовления примитивных искусственных орудий они прошли в своем эволюционном развитии ряд настолько важных этапов, что уже не смогли бы вернуться к жизни на деревьях, если бы вновь оказались в местности, сплошь покрытой лесом.

Полное отсутствие ископаемых форм человека в Южной и Северной Америке указывает на то, что оба эти континента не были родиной человека.

Родиной человека не была и Австралия. На этом материке на протяжении всего кайнозоя до наших дней жили и развивались только однопроходные и сумчатые млекопитающие; обезьяны там не появлялись.

Несмотря на то, что в Африке найдено несколько форм ископаемых обезьян, а в настоящее время там обитает такая высокоорганизованная обезьяна, как шимпанзе, мы все же не можем считать, что первые люди возникли на этом континенте. Климатические особенности экваториальной Африки не могли создать такие условия, которые привели бы к превращению обезьян в людей. Для этого требовалась несравненно более суровая окружающая обстановка.

Родиной человека, несомненно, был Евразиатский материк. Здесь в Центральной Азии, по всей вероятности там, где теперь находится пустыня Гоби, возникла та обстановка, которая обусловила появление первых обезьянолюдей.

В конце мезозоя, в меловом периоде, в Центральной Азии обитали многочисленные травоядные и хищные динозавры и маленькие примитивные млекопитающие. Климат здесь в это время был, несомненно, теплым и вся обширная область была покрыта богатой растительностью. Но в кайнозое* начиная с олигоцена, обстановка изменилась и здесь постепенно стали образовываться травянистые равнины в результате отступания тропической флоры на юг. Эти данные палеоботаники дают нам право думать, что именно Центральная Азия была родиной человека.

Здесь впервые появились примитивные обезьянолюди и отсюда они стали путем медленной миграции расселяться на юго-восток, юг, юго-запад и запад.    .

Ископаемые остатки примитивных форм этой первой миграционной волны в настоящее время обнаружены на Малайском архипелаге и в Европе, это — Pithecanthropus erectus Dubois и так называемый гейдельбергский человек.

Первые остатки Pithecanthropus были найдены на острове Ява. Здесь на берегу реки Бенгаван (Bengavan, или Solo) при раскопках в 1891—1894 гг. голландским врачом Дюбуа (Dubois) были обнаружены на глубине 15 м черепная крыша, два коренных зуба и левое бедро.

 Черепная крыша (рис. 232, А) отличалась сильно покатым лбом, хорошо развитыми надглазничными дугами и заостренным затылком; на ней отсутствовал сагиттальный гребень, характерный для самцов таких человекообразных обезьян, как оранг и горилла.

Коренные зубы по своему строению были похожи на соответствующие зубы человека.

Бедро было очень длинным (45,5 см) и прямым. На основании детального изучения этой кости Дюбуа пришел к заключению, что «бедро Pithecanthropus выполняло ту же механическую работу, что и бедро человека»; Следовательно, это ископаемое существо имело, подобно человеку, прямое положение тела и такую же походку на двух ногах.

Таким образом, изучение черепной крыши и бедра показало, что они наши обезьянообразные предки, бывшие стадными животными во время своей жизни в лесах, остались стадными и в безлесной равнине. По всей вероятности, они в течение долгого времени были кочующими и постоянна меняли места своего обитания в поисках более обильной пищи.

К моменту изготовления примитивных искусственных орудий они прошли в своем эволюционном развитии ряд настолько важных этапов, что уже не смогли бы вернуться к жизни на деревьях, если бы вновь оказались в местности, сплошь покрытой лесом.

Полное отсутствие ископаемых форм человека в Южной и Северной Америке указывает на то, что оба эти континента не были родиной человека.

Родиной человека не была и Австралия. На этом материке на протяжении всего кайнозоя до наших дней жили и развивались только однопроходные и сумчатые млекопитающие; обезьяны там не появлялись.

Несмотря на то, что в Африке найдено несколько форм ископаемых обезьян, а в настоящее время там обитает такая высокоорганизованная обезьяна, как шимпанзе, мы все же не можем считать, что первые люди возникли на этом континенте. Климатические особенности экваториальной Африки не могли создать такие условия, которые привели бы к превращению обезьян в людей. Для этого требовалась несравненно более суровая окружающая обстановка.

Родиной человека, несомненно, был Евразиатский материк. Здесь, в Центральной Азии, по всей вероятности там, где теперь находится пустыня Гоби, возникла та обстановка, которая обусловила появление первых обезьянолюдей.

В конце мезозоя, в меловом периоде, в Центральной Азии обитали многочисленные травоядные и хищные динозавры и маленькие примитивные млекопитающие. Климат здесь в это время был, несомненно, теплым и вся обширная область была покрыта богатой растительностью. Но в кайнозое, начиная с олигоцена, обстановка изменилась и здесь постепенно стали образовываться травянистые равнины в результате отступания тропической флоры на юг. Эти данные палеоботаники дают нам право думать, что именно Центральная Азия была родиной человека.

Здесь впервые появились примитивные обезьяно-люди и отсюда они стали путем медленной миграции расселяться на юго-восток, юг, юго-запад и запад.    ¦

Ископаемые остатки примитивных форм этой первой миграционной волны в настоящее время обнаружены на Малайском архипелаге и в Европе, это — Pithecanthropus erectus Dubois и так называемый гейдельбергский человек.

Первые остатки Pithecanthropus были найдены на острове Ява. Здесь на берегу реки Бенгаван (Bengavan, или Solo) при раскопках в 1891—1894 гг. голландским врачом Дюбуа (Dubois) были обнаружены на глубине 15 м черепная крыша, два коренных зуба и левое бедро.

Черепная крыша (рис. 232, А) отличалась сильно покатым лбом, хорошо развитыми надглазничными дугами и заостренным затылком; на ней отсутствовал сагиттальный гребень, характерный для самцов таких человекообразных обезьян, как оранг и горилла.

Коренные зубы по своему строению были похожи на соответствующие зубы человека.

Бедро было очень длинным (45,5 см) и прямым. На основании детального изучения этой кости Дюбуа пришел к заключению, что «бедро Pithecanthropus выполняло ту же механическую работу, что и бедро человека». Следовательно, это ископаемое существо имело, подобно человеку, прямое положение тела и такую же походку на двух ногах.

Таким образом, изучение черепной крыши и бедра показало, что они не могли принадлежать какой-нибудь ископаемой обезьяне. И Дюбуа писал, что «Pithecanthropus есть переходная форма между человеком и человекоподобными обезьянами. . . Pithecanthropus — предок человека» (Дюбуа, 1896).

Как известно, открытие Дюбуа в свое время вызвало ожесточенные споры.

Одни морфологи присоединились к мнению Дюбуа и рассматривали Pithecanthropus erectus как обезьяно-человека.

Другие считали, что найденные Кости принадлежат гигантскому гиббону. Сторонники такого взгляда указывали на некоторое сходство черепной крыши Pithecanthropus с соответствующей частью черепа гиббона.



Рис 232. А-— черепная крыша Pithecanthropus erectus(Дюбуа,1895); В—череп Pithecanthropus (Кенигсвальд — Konigswald, 1936—1938).




Рис. 233. A — бедро человека; В — бедро Pithecanthropus (Дюбуа, 1895).

В 1907—1908 гг. вдова немецкого зоолога Зелёнки (Selenka) организовала новую научную экспедицию на остров Ява и провела обширные раскопки в том месте, где Дюбуа нашел кости Pithecanthropus. Эта экспедиция за 18 месяцев работы просмотрела 10 000 м3 земли, но никаких новых остатков обезьяно-че-ловека не обнаружила. Несмотря на такую неудачу, раскопки Зеленки дали много очень ценного материала. В тех слоях, в которых Дюбуа нашел Pithecanthropus, были обнаружены многочисленные кости современных ему животных. Изучение их показало, что они не отличаются от костей ископаемых животных, найденных у подножий Гималаев. Это, несомненно, свидетельствует не только о том, что острова Малайского архипелага когда-то соединялись с Азиатским материком, но и о том, что фауна Азии в свое время мигрировала в юго-восточном направлении.

Все споры о значении находки Е. Дюбуа потеряли всякий смысл после того, как в 1936—1939 гг. Кенигсваль-ду (G. Konigswald) удалось найти на острове Ява четыре неполных мозговых черепа Pithecanthropus и фрагменты его верхней и нижней челюсти (рис. 232, В). Судя по этим остаткам, можно не сомневаться, что яванский обезьяно-человек существовал и что он имел относительно небольшой мозговой отдел черепа, низкий черепной свод, покатый лоб, хорошо развитые надглазничные дуги, заостренный затылок; его челюстной аппарат был слабее, чем у обезьян, но значительно более сильным, чем у человека; коронки клыков не имели такой конической формы, как соответствующие зубы всех обезьян; подбородочная часть нижней челюсти была тупой.

В тех же слоях, в которых были найдены новые остатки Pithecanthropus, Кенигсвальд обнаружил кости следующих животных: оранг-утана (Simia satyrus), гиббона (Hylobates leuciscus и Symphalangus syndactylus), ма-1 кака (Macacus irus), носорога (Rhinocerus sondaicus), тапира (Tapirus indicus), свиньи (Sus brachygnathus), бегемота (Hippopotamus antiquus), оленя (Cer-ous zwaani), антилопы (,Antilope saatensis), быка (Bosbanteng), слона (Ele-phas и Stegodon trigonicephalus), выдры (Lutra), медведя (Ursus malaynaus), гиены (Hyaena bathygnatha), обычного тигра (Felis tigris) и саблезубого тигра (Epimachairodus zwierzyckii).

Обычный и саблезубый тигры, входившие в состав фауны, окружавшей обезьяно-человека, несомненно, являлись наиболее опасными врагами его. Однако эти хищники, как правило, преследовали многочисленных копытных животных, и, вероятно, не часто нападали на обезьяно-человека. Яванский Pithecanthropus мог относительно благополучно и долго существовать В условиях теплого Климата и обилия легко добываемой пищи. Не исключена возможность, что он еще сохранялся на островах Малайского архипелага даже тогда, когда туда пришла новая волна более совершенных мигрантов. На это указывает, в частности, интересная находка, сделанная в 1908 г. экспедицией Зеленки: при раскопках в 3,5 км к западу от Триниля (место раскопок Дюбуа) был обнаружен коренной зуб нижней челюсти человека.

Таким образом, морфологическая примитивность яванского обезьяночеловека, по-видимому, не соответствует его небольшой геологической древности (начало плейстоцена).   

Pithecanthropus erectus Dubois, мигрировавший из Центральной Азии на острова Малайского архипелага, вероятно, является близким родственником того существа, нижняя Челюсть которого была найдена около Гейдельберга в Германии.

Эта находка была сделана 21 октября 1907 г.. Шэтенсаком (Schoetensack). В песках на глубине 24 м была обнаружена хорошо сохранившаяся очень-мощно развитая нижняя челюсть с тупым обезьяньим подбородком, но с человеческими зубами (рис. 234, 235).


Древность Гейдельбергской находки равна приблизительно 500 000 лет.

В состав фауны, среди которой жил гейдельбергский обезьяно-чело-век, входили: древний слон (Elephas antiquus), этрусский носорог (Rhino-cerus ethruscus), лошадь (Equus masbachensis), дикий кабан (Sus scrofa)t лось (AIces), олень (Cervus elaphus), первобытный бык (Bos primigenius), зубр (Bison priscus), медведи (Ursus deningeri и Ursus arvernensis), лев (Lea leo), волк (Canis lupus).

Саблезубый тигр в тех слоях, в которых была найдена гейдельбергская нижняя челюсть, не был обнаружен, но он входил в состав синхронной фауны, обнаруженной в древних пещерах Пиренеев.

Дальнейшее эволюционное развитие человекообразных форм в Центральной Азии через некоторое время привело к появлению того существа, остатки которого были обнаружены в 1927—1938 гг. около Пекина. Эта ископаемая форма получила название Sinanthropus pekinensis.

Были найдены различные фрагменты больше чем десяти черепов Sinanthropus. Это дало возможность Вайденрайху (F. Weidenreich) реконструировать весь череп этого представителя древних людей (рис. 236). Мозговой череп у синантропа был развит сильнее, а лицевой — слабее, чем у питекантропа. Синантроп еще обладал очень низким лбом, невысоким черепным сводом, хорошо развитыми надглазничными дугами, выступающими вперед челюстями, тупым подбородком и заостренным затылком. Однако его processus mastoideus был развит сильнее, чем у Pithecanthropus, что указывает на более вертикальное положение тела.

Вместе с фрагментами скелетов Sinanthropus удалось обнаружить очень примитивные каменные орудия, остатки костров, разбитые и обожженные кости различных млекопитающих, чашки черепов животных.

Таким образом, можно уверенно сказать, что синантроп уже не только изготовлял примитивные каменные орудия, при помощи которых охотился на различных животных, но и умел добывать и поддерживать огонь.



Рис. 234. Гейдельбергская нижняя челюсть(1907)



 
Оказалось, что сук, всунутый в пламя, сам покрывается огнем и что огонь при помощи горящего сука может быть перенесен в другое место — на другой сук или даже на кучу сухих ветвей, и таким образом размножен в неограниченном количестве. Возможно, что человек довольно скоро по своему личному печальному опыту понял, что допускать «размножение» огня в очень больших количествах — дело опасное, но что огонь, «размноженный» в умеренном количестве, дает приятное тепло и не причиняет болезненных ожогов, если с ним обращаться осторожно. Словом, примитивные люди в конце концов должны были понять, что огонь при умелом с ним обращении может быть очень полезным.

Дальнейшее постепенное и невольное изучение свойств огня неминуемо должно было привести к ряду других открытий. Например, к такому, что не всякий предмет, положенный в огонь, легко загорается. Свежая кость животного с остатками мяса на ней не горит, но мясо нагревается и изменяет свой запах.



Рис. 236. Череп Sinanthropus pekinensis.

Вероятно, несколько позже наши предки заметили, что подгоревшее мясо приобретает иной вкус, легче отделяется от кости и с меньшим трудом пережевывается.

В результате всех этих ценнейших наблюдений перед пещерами примитивных людей в конце концов запылали костры, на которых люди стали поджаривать мясо убитых ими животных.

Следующей после синантропа фазой развития человека было появление неандертальца. Человек неандертальского типа возник, по всей вероятности, также в Центральной Азии и оттуда медленно мигрировал в Европу, Африку и на острова Малайского архипелага. Остатки его скелетов в настоящее время найдены в Туркестане, Крыму, Германии, Бельгии, Франции, Италии, на Гибралтарской скале, в Палестине, в районе озера Танганайка, в Южной Африке и на острове Ява. Это, по-видимому, была очень мощная миграционная волна людей, способных жить в довольно разнообразных условиях.

Первая находка черепа неандертальца была сделана в 1848 г. лейтенантом Флинтом (Flint) на северной стороне Гибралтарской скалы. Здесь в пещере был найден хорошо сохранившийся череп без нижней челюсти. Он отличался небольшими размерами мозгового отдела, низким лбом и заостренным затылком; судя по относительно слабому развитию надглазничных дуг, череп принадлежал женщине (рис. 237, В).

Гибралтарский череп, попавший в частную коллекцию, в течение 20 лет оставался не изученным и не описанным; только в 1868 г. он был передан Баском (Busk) в один из лондонских музеев.

За 12 лет до этого, в 1856 г., в Германии, в долине Неандер (Neanderthal), была сделана вторая находка костей первобытного человека. Здесь в древней пещере рабочие нашли, по всей вероятности, полный скелет, но -  разрушили его; сохранилась только черепная крыша (рис. 237, А) и несколько обломков костей посткраниального скелета.



Рис. 237. А — черепная крыша из Неандерталь (1856); В — череп с Гибралтарской скалы (1848).

Все эти кости попали в руки д-ра Фульрота (Fuhlrott), который в 1857 г. сделал о них доклад на съезде натуралистов в Бонне. Фульрот считал, что найденные в долине Неандера кости принадлежат первобытному человеку, когда-то обитавшему в Европе. Мнение Фульрота не было поддержано участниками съезда. «Слушатели,— говорит Фульрот,— конечно, удивлялись и делали большие глаза при виде того, что им показывали, но в то же время пожимали плечами, слушая то, что им говорили, и во всем собрании не нашлось человека, который встретил бы мои соображения относительно древности моей находки одобряющим словом».

Несмотря на то, что неандертальская черепная крыша обладала   ясными признаками черепа примитивного человека: низким сводом,  покатым лбом и хорошо развитыми надглазничными дугами, — о ее принадлежности были высказаны  самые разнообразные мнения.

Р. Вагнер (R. Wagner) считал, что она является частью черепа древнего голландца; Прунер-Бей (Pruner-Bay) находил в ней признаки кельта; Хами (Нашу) утверждал, что он встречал на улицах Брюсселя людей, черепа которых не отличались от неандертальского; Мейер (Meyer), указывая на то, что над правым надглазничным краем черепной крыши имеется косой шрам, а на правой теменной кости — небольшая яма, высказал предположение, что найденный обломок черепа принадлежит русскому солдату из монголов, который при преследовании войск Наполеона в 1814 г. был ранен в голову, затем заполз в пещеру и там умер . . . Р. Вирхов (R. Virchow) нашел в неандертальском черепе признаки рахита и утверждал, что все его особенности вызваны длительным болезненным процессом. Мнение такого авторитета, как Р. Вирхов, было решающим, поэтому неандертальская находка надолго потеряла всякий интерес для морфологов. Ее значение вновь было оценено только после того, как в 1887 г. в Бельгии в пещере около Спи (Spy) были найдены два черепа и неполные скелеты первобытного человека того же типа. Черепа из Спи имели такие же покатые лбы, низкие черепные своды и сильно развитые надглазничные дуги; подбородочная часть нижней челюсти была тупой (рис. 238) Рис. 238. Череп неандертальца нз Спи (Spy, 1887),
Рис 239. Череп ниандертальца из La Chapelle-aux-Saints(1908)

Если бы череп, найденный в 1848 г. на Гибралтарской скале, был в свое время изучен и описан, то мы теперь, вероятно, говорили бы не о неандертальском, а о гибралтарском человеке.

Череп неандертальца наилучшей сохранности был найден 3 августа 1908 г. в Ла Шапель-о-Сэн (La Chapelle-aux-Saints) во Франции (рис. 239).

Мозговая часть черепа у всех неандертальцев была значительно больше, чем у питекантропа и синантропа; лоб был развит сильнее, но оставался еще покатым; большие надглазничные дуги были хорошо выражены; затылочный отдел черепа был заостренным. Вся лицевая часть была немного выдвинута вперед; на подбородочной части нижней челюсти выступ отсутствовал, вследствие чего подбородок был таким же тупым, как у синантропа.


Рис. 240, Скелет неандертальца  (Вейнерт — Weinert, 1930).


Пещерные медведи (Ursus spelaeus) были очень большими и сильными животными (рис. 241); старые самцы, поднявшись на задние ноги, достигали 2,5 м в высоту. Несмотря на это, неандертальцы все же осмеливались нападать на них.

При раскопках некоторых пещер были обнаружены скопления костей больше чем 1000 убитых медведей. В одной небольшой пещере (Kummet-loch, Франконская Юра) было найдено огромное количество костей медведей. При этом все трубчатые кости оказались расколотыми для извлечения мозга; они были перемешаны с большим количеством разбитых черепов, нижних челюстей и зубов, среди которых, однако, не было обнаружено ни позвонков, ни ребер, ни тазовых костей.

Совершенно очевидно, что такой отбор частей добычи мог сделать только человек. Он приносил в пещеру только отделенные от убитых медведей конечности и головы вместе со шкурой, остальное оставляя на месте охоты.

Охота на такого сильного зверя, как пещерный медведь, несомненно, являлась очень опасной, и плохо вооруженные неандертальцы, вероятно, не во всех случаях оказывались победителями. То, что они нападали на медведя не в одиночку, а небольшими группами, разумеется, облегчало задачу. Однако и при этих условиях печальные для неандертальцев исходы охоты, по всей вероятности, были нередкими.

Постепенное понижение температуры в Евразии, вызванное началом ледникового периода, сделало борьбу за жизнь для неандертальцев очень тяжелой.



Рис. 241. А —череп неандертальца; В —череп бурого медведя (Ursus arctos); С — череп пещерного медведя (Ursus spelaeus).

Возможно, что именно наступившее похолодание климата было причиной вынужденной миграции неандертальцев на юг.

Постепенно расширяя область своего обитания, неандертальцы через Палестину проникли в Африку и дошли до южной ее части.

В 1931 г. в Палестине было найдено несколько скелетов неандертальцев (рис. 242), которые, однако, отличались от неандертальцев Европы тем, что имели более высокий черепной свод и менее тупой подбородок; их ноги были длиннее и рост выше. Эти люди в морфологическом отношении были развиты выше, чем типичные неандертальцы Европы.

Плохо сохранившиеся черепа неандертальцев были обнаружены и в районе озера Танганайка (1935).

Рис. 242. Обломок черепа неандертальца из Галилеи



Рис. 243. Череп неандертальца из Родезии (Rhodesia Broken-Hill, 1921).



Рис. 244.Черепа неандертальцев. А—из La Chapelle-aux-Saints; В — из Rhodesia (Broken-Hill).




Рис. 245. Черепа неандертальцев с острова Ява (Кеиигсвальд, 1931).


Неандертальцы Центральной Азии не смогли достигнуть Северной Америки, так как путь из Сибири на Аляску проходил слишком далеко на севере. Очень суровый климат этих областей сделал Америку для неандертальцев недоступной. Поэтому совершенно естественно, что все попытки ученых — «патриотов» Северной и Южной Америки — найти на своей родине какие-нибудь остатки первобытного человека не привели ни к чему. На американском континенте неандертальцев никогда не было.


Вслед за этим человеком в Евразии появился так называемый кроманьонец, получивший свое название по месту первой находки его черепа (1868 г. —Cro-Magnon во Франции).

Кроманьонцы по существу ничем не отличались от современных людей. Они были высокого роста, сильные и стройные. Их мозговой череп был развит так же, как у современного человека; надглазничные дуги были не больше, чем у людей нашего времени; лицевой череп был развит слабо; подбородочный выступ был выражен очень хорошо (рис. 247).

Таким образом, можно сказать, что с момента появления кро-маньонца в Евразии впервые возник человек современного типа — Homo sapiens fossilis (рис. 248).



Рис. 247. Череп из Cro-Magnon (1868).
Рис. 248. Черепа кро-маньонцев из Obercassel (1914).
Е ф и м е н к о ЭТП. П. Первобытное общество. 1938.

Abel О. Die Stellung des Menschen in Rhamen der Wirbeltiere. Jena, 1931. Black D. Fossil man in China. Geological Memoirs. Ser. A. N 11, Peiping, 1933, В о u 1 M. Les hommes fossiles, Paris, 1923.

Dubois E. Pithecanthropus erectus, eine Stammform des Menschen. Anat. Anz. Bd. 12, 1896.

Gregory W. K. Our face from fish to man. N.-York, 1929.

Hauser O. Urgeschichte. Jena, 1925.

Koenigswald G. Neue Pithecanthropus — Funde 1936—1938. Ein Beitrag zur Kenntnis der Praehominiden. Wetenschappelijka Mededeelingen, Bd. 28, Batavia, 1940.

Shorn H. F. Men of the old stone age. USA, 1925. omer A. S. Vertebrate paleontology. USA, 1945. omer A. S. Man and the vertebrates. USA, 1947.

Eidenreich F. Der Schadelfund von Weimar—Erlngsdorf. Jena, 1928. eidenreich F. Apes, giants and man. USA, 1946. einert H. Menschen der Vorzeit. Stuttgart, 1930. einert H. Ursprung der Menschenheit. Stuttgart, 1932. erth E. Der fossile Mensch. Berlin, 1921.











Теги: человек
234567 Начало активности (дата): 13.02.2022 21:36:00
234567 Кем создан (ID): 989
234567 Ключевые слова:  человек, обезьяна, орангутанг, шимпанзе, пастбище, стойбище
12354567899