Эффективность транспедикулярной репозиции интраканальных костных фрагментов при оскольчатых переломах тела LI позвонка

Прогнозирование эффективного выполнения лигаментотаксиса важно для выбора оптимальной хирургической тактики

ВВЕДЕНИЕ

Травма позвоночника и спинного мозга - это большое разрушительное событие с далеко идущими физическими, эмоциональными и экономическими затратами для пациента, семьи и общества в целом [1, 2]. Отмечается увеличение количества травм, связанных с ДТП (22-70 %), падением с высоты (18-61 %) [3, 4].

Повреждения, осложненные неврологическими рас­стройствами, составляют 39,2 % в нижнегрудном и 48,5 % - в поясничном отделе позвоночника [5].

Спинной мозг страдает как от первичного, так и от вто­ричного повреждения после полученной травмы. Если первичное повреждение спинного мозга уже произошло, то на снижение тяжести вторичного повреждения на­правлены современные терапевтические стратегии. Вто­ричные механизмы повреждения могут быть вызваны нарушением кровоснабжения [6, 7], электролитным дис­балансом [8, 9], клеточным апоптозом [10].

Декомпрессия спинного мозга с реконструкцией переднего и среднего отделов позвоночника через задний срединный доступ с транспедикулярной фик­сацией является безопасным и эффективным методом при лечении переломов грудопоясничного отдела по­звоночника [11-13]. Восстановление формы позвоноч­ного канала может быть достигнуто как путем прямого удаления костных фрагментов 14, 15], так и их вправ­ления за счет “эффекта" лигаментотаксиса [16, 17]. Существует мнение, что смещение фрагмента в позво­ночный канал не является поводом для хирургического лечения, только совокупность факторов, включающих деформацию и стабильность, актуальна при выборе тактики лечения, так как происходит спонтанное ремо­делирование позвоночного канала в процессе консоли­дации позвонка [18]. Основным фактором, способству­ющим редукции фрагмента из позвоночного канала, является дистракция, приводящая к напряжению зад­ней продольной связки и задней порции фиброзного кольца диска [19].

Однако не все костные фрагменты могут быть сме­щены из позвоночного канала с помощью лигаменто- таксиса [20, 21]. Довольно мало исследований, оце­нивающих эффективность репозиции позвоночника в зависимости от размеров и положения внутриканаль­ных костных фрагментов.

Цель - ретроспективный анализ взаимосвязи между параметрами и положением внутриканальных костных фрагментов при оскольчатых переломах LI позвонка и их влияние на неврологический статус и восстановление передней стенки позвоночного кана­ла с помощью транспедикулярного репозиционного устройства.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Материалом для исследования послужили до- и по­слеоперационные СКТ-исследования 45 пациентов (25 мужчин, 20 женщин) с позвоночно-спинномозго­вой травмой на уровне LI позвонка. В исследование включены пациенты с многооскольчатыми перелома­ми, в том числе и внутриканальными костными фраг­ментами от задней верхней части тела LI позвонка. Критерии исключения: множественные переломы позвонков, нетравматические переломы. 

Данное ис­следование выполнено с соблюдением Хельсинской декларации Всемирной медицинской ассоциации «Этические принципы проведения научных медицин­ских исследований с участием человека в качестве субъекта» с изменениями от 2000 г. Средний возраст пострадавших - 38,2 ± 3,9 года. По классификации АО: повреждения типа А3 выявлены у 3 пациентов, А4 - у 39, В2 - у 3 больных. В неврологическом ста­тусе степень тяжести повреждения спинного мозга определяли по шкале ASIA. Тип C - у 20, тип D - у 13 и тип E - у 12 пострадавших. Все пациенты опери­рованы из заднего доступа с использованием 5- или 6-винтовой транспедикулярной конструкции. Имплан­тировались транспедикулярные винты в тела ThXII, LI, LII позвонков. С помощью репозиционного устройства для чрескостного транспедикулярного остеосинте­за фирмы “Синтез" устранялась угловая деформация поврежденного сегмента позвоночника, выполнялось восстановление высоты поврежденного позвонка и за­крытая декомпрессия спинного мозга за счет феномена лигаментотаксиса. У всех пациентов в разной степени добились смещения костных фрагментов из позвоноч­ного канала в вентральном направлении.

По смещению внутриканального костного фраг­мента (X) после операции сформированы 2 группы. Первая группа (n = 25) - смещение костных фрагмен­тов из позвоночного канала составило 50 % и более от размера первоначального смещения; вторая группа (n = 20) - костные фрагменты удалось сместить менее чем на 50 %. Измерение Х представлено на рисун­ке 1, а. Характеристика сформированных групп по ти­пам повреждения позвоночника, полу, возрасту и не­врологическому статусу представлена в таблице 1.

На дооперационных и послеоперационных СКТ-сканах с помощью программы RadiAnt вы­полняли мультипланарную реконструкцию (фор­мат DICOM). Проводили расчет и оценку дефицита просвета и дефицита площади позвоночного канала на уровне повреждения; измеряли длину и ширину костных фрагментов, заднюю высоту поврежденного и смежных тел позвонков (PVH), угол инверсии кост­ного фрагмента (Р) и угол между нижней кортикаль­ной пластинкой тела ThXII позвонка и кортикальной частью отломка (X); измеряли и рассчитывали по­перечный диаметр позвоночного канала (L), ширину костного фрагмента относительно поперечного диа­метра позвоночного канала. Для уменьшения погреш­ности в измерениях все измерения повторены дважды и усреднены.

Характеристика групп сравнения

Таблица 1

Измерение просвета позвоночного канала показа­но на рисунке 1, б. Расчетный диаметр позвоночного канала (Y) на уровне повреждения определялся пу­тем усреднения диаметров позвоночных каналов со­седних позвонков выше и ниже уровня повреждения. Дефицит просвета позвоночного канала рассчитывали по формуле (Y-Y1)/ Y ^х 100 %, где Y1 - размер позво­ночного канала на уровне LI позвонка.

Измерение поперечного диаметра позвоночного канала (L) представлено на рисунке 2, а

Расчет дефицита площади позвоночного канала проводили по аналогии с дефицитом просвета по­звоночного канала. По СКТ в аксиальной проекции на уровне повреждения и смежных уровнях про­водилось измерение площади позвоночного кана­ла (рис. 2, б). Расчет дефицита площади проводили по формуле (S-S1)/S ^х 100 %, где S1 - площадь позво­ночного канала на уровне LI позвонка.

Высоту задней стенки позвоночного канала (PVH) на уровне повреждения рассчитывали в процентах от её нормальной высоты. Среднее значение высоты задней стенки выше и нижележащего позвонка реги­стрировалось как нормальная высота задней стенки поврежденного позвонка (рис. 2, в).

Угол кифотической деформации а измеряли меж­ду нижней замыкательной пластинкой тела ThXII и верхней замыкательной пластинкой тела LII позвонка.

Измерение длины и ширины костного фрагмента представлено на рисунке 3.

Угол разворота костного фрагмента (Р) образован пересечением линии вдоль задней стенки поврежден­ного позвонка и линии на костном фрагменте, как про­должение задней стенки позвонка (рис. 4, а).

В исследование ввели угол (Л), образованный нижней кортикальной пластинкой тела вышележащего позвон­ка и частью верхней кортикальной пластинки повреж­денного позвонка, находящейся на костном фрагменте (рис. 4, б). Нами замечено, что данный угол в процессе репозиции позвоночника практически не меняется.

Статистическая обработка материала проводи­лась с помощью пакета статистических программ SPSS Statistic ver. 23. Описательная статистика вклю­чала расчет средних величин с 95 % доверительным интервалом. Проведен перекрестный статистический анализ измеряемых параметров в двух группах с ис­пользованием t-критерия для независимых выборок, однофакторный дисперсионный анализ ANOVA. Раз­ница считалась статистически значимой при p < 0,05.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Выявленный неврологический статус у пациен­тов не зависел от дефицита просвета позвоночного канала, что наглядно представлено на ящичной диа­грамме (рис. 5, а). 

Методом дисперсионного анали­за не получено статистически значимого отличия степени неврологических нарушений от дефицита просвета позвоночного канала (p = 0,27). В первой группе отмечен значимо больший дефицит просвета позвоночного канала (p = 0,018), но это не повлияло на эффективность его реформации.

На ящичной диаграмме (рис. 5, б) представлена за­висимость неврологических нарушений от дефицита площади позвоночного канала. Наглядно бросается в глаза больший дефицит площади позвоночного кана­ла при неврологических нарушениях степени C, но ста­тистического подтверждения не получили (р = 0,17). Дефицит площади позвоночного канала превалировал в 1 группе - 47,2 ± 5,8 % против 38,4 ± 6,7 % во 2 груп­пе (р = 0,05). В таблице 2 представлен статистический анализ сравниваемых параметров.

Пациенты с двумя костными фрагментами присут­ствовали в двух группах. В первой группе этих пациен­тов было больше: 1,5 ± 0,2 против 1,2 ± 0,2. На невро­логический статус не влияет длина (р = 0,5), ширина (р = 0,6) и количество костных отломков (р = 0,48), что отражено на рисунке 6.

Средняя ширина позвоночного канала на уров­не LI: в первой группе 22,2 ± 0,34 мм, во второй груп­пе - 22,2 ± 0,38 мм. Учитывая, что у большинства пациентов отмечалось расхождение корней дуг, ис­тинные размеры позвоночного канала на уровне LI составили: в первой группе 22,2 ± 0,34 мм, во второй группе - 22,1 ± 0,38 мм.

Глубина смещения костных фрагментов в по­звоночный канал (Х) не повлияла на эффективность проводимой закрытой декомпрессии. Так, в 1 группе значение Х до операции было статистически больше (р = 0,006), а после операции - статистически меньше (р = 0,0001). Возможно, это связано со сроком выпол­нения операции, т.к. в более поздние сроки репаратив­ные процессы, происходящие в позвоночном канале, ограничивают смещение костных фрагментов.

Таблица 2

Результаты статистического анализа сравниваемых параметров в двух группах до и после операции

Различия в углах кифотической деформации (а) до операции и после операции были статистически не зна­чимы. В первой группе до операции средний угол состав­лял 5,9 ± 1,6 градуса, во второй группе - 6,6 ± 2,3 градуса; после операции - 6,1 ± 1,3 и 3,8 ± 2,0 градуса соответ­ственно. Средние углы разворота костных фрагментов (Р) до операции были близки в двух группах (р = 0,38). В первой группе разброс средних величин угла разворота костных фрагментов с 95 % доверительным интервалом составляет 26,9-35,8, во второй группе 25,2-34,4 граду­са. После операции угол разворота костных фрагментов значительно уменьшился в первой группе, что привело к лучшей реформации позвоночного канала.

Углы между нижней кортикальной пластинкой тела вы­шележащего позвонка и кортикальной пластинкой костно­го фрагмента (X) в двух группах были близки друг к другу (р = 0,28). После операции в первой группе угол практиче­ски не поменялся, произошло незначительное, статистиче­ски не значимое его увеличение во второй группе с 38,9 ± 3,2 до 41,1 ± 4,0 градусов. Объяснения этому мы не нашли.

Статистически значимой разницы в высоте костных отломков между группами не обнаружено (р = 0,56). Наблюдалась значительная разница между группами по ширине отломка (р = 0,03). Во второй группе сред­няя ширина отломка 22,3 ± 2,6 мм, против 18,2 ± 2,3 мм в первой. Мы рассчитали отношение ширины костно­го фрагмента к истинному поперечному диаметру по­звоночного канала и также получили статистически больший процент во второй группе (р = 0,015). Если от­ношение ширины костного фрагмента к истинному по­перечному диаметру позвоночного канала составляло более 86,2 ± 9,6 %, то сместить данный фрагмент из по­звоночного канала более чем на 50 % не удавалось.

На рисунке 7 представлен клинический при­мер эффективности транспедикулярной репозиции при оскольчатом переломе тела LI позвонка. С помо­щью транспедикулярной репозиционной системы уда­лось восстановить форму и размеры поврежденного тела позвонка и выполнить закрытую декомпрессию спинного мозга.

ОБСУЖДЕНИЕ

Процесс разрушения тела позвонка развивается в определенной последовательности. Причиной тако­го перелома, по мнению ряда авторов, является обяза­тельное компрессионное воздействие по вертикальной оси с первоначальным разрывом верхней кортикальной пластинки и последующим внедрением внутрь позвон­ка пульпозного ядра, которое и разрывает тело на от­дельные фрагменты [22, 23]. Роль пульпозного ядра в механизме перелома тела позвонка доказана при ис­пользовании динамической нагрузки с использованием высокоскоростной кинорадиографии [24]. При нагруз­ке на пульпозное ядро до 14 142 ± 486 Н ломалась кор­тикальная пластинка, и костные фрагменты выбрасы­вало в позвоночный канал со скоростью около 2,9 м/с.

Костные фрагменты, выступающие в позвоночный канал, остаются проблемой, поскольку они могут вызвать неврологический дефицит после травмы. Значительно повышается риск неврологических нарушений при сте­нозе: 35 % и более для уровня ThXI-ThXII, 45 % и более для уровня LI, 55 % и более для уровня LII-LIII [25].

Разработана шкала оценки риска неврологических осложнений в процессе хирургического лечения па­циентов с посттравматической деформацией грудного и поясничного отделов позвоночника [26]. Неврологи­ческий дефицит при переломах грудопоясничного от­дела позвоночника можно оценить и по данным ком­пьютерной томографии: степени стеноза позвоночного канала, степени компрессии передних отделов тела позвонка, по расстоянию от интраканального костного фрагмента до тела вышележащего позвонка [27].

Влияние костного фрагмента в позвоночном канале на восстановление неврологических нарушений оста­ется неясным за счет того, что со временем происходит резорбция костных фрагментов и ремоделирование по­звоночного канала [28].

Декомпрессия позвоночного канала может быть выполнена прямым или непрямым методом. Непрямая декомпрессия позвоночного канала, так называемый лигаментотаксис, тесно связана с задней продольной связкой, средняя ширина которой составила 7,8 мм на уровне LI. А отношение ширины задней продольной связки к ширине тела LI позвонка составило 21 % [29].

Прогнозирование эффективного выполнения лига- ментотаксиса важно для выбора оптимальной хирур­гической тактики. Трудно оценить целостность задней продольной связки с помощью предоперационной компьютерной или магнитно-резонансной томографии [30], поэтому не всегда точно можно предсказать ожи­даемый эффект от лигаментотаксиса.

Немаловажным фактором, влияющим на устра­нение локальной посттравматической деформации, являются сроки, прошедшие с момента перелома по­звонков [31]. Если в течение 72 часов не устранить посттравматическую деформацию, то происходит фик­сация порочного положения, и в позвоночном канале развиваются рубцовые сращения [32].

Доказана высокая эффективность закрытой репо­зиционной декомпрессии при позвоночно-спинномоз­говой травме в нижнегрудном и поясничном отделе в сроки до 10 дней [33].

Переломы в грудопоясничном отделе с неполными неврологическими нарушениями можно эффективно лечить с помощью непрямой декомпрессии без лами­нэктомии [34]. Непрямая декомпрессия позвоночного канала приводит к хорошему ремоделированию позво­ночного канала, однако это может не улучшить невро­логическое восстановление [35].

Дистракция и лигаментотаксис приводят к вос­становлению высоты тела поврежденного позвонка, коррекции кифоза, смещению костных фрагментов из позвоночного канала и, соответственно, расши­рению канала. Это позволяет проводить непрямую декомпрессию содержимого позвоночного канала без резекции сдавливающих фрагментов [36].

Во время дистракции необходимо стремиться к вос­становлению высоты поврежденного позвонка. Так, на модели перелома LIII позвонка показано увеличе­ние напряжения в диске LII-LIII над телом поврежден­ного позвонка на 154 % (с 0,93 до 2,37 МПа) в случае неполного восстановления высоты тела позвонка [37]. В нашем исследовании задняя стенка поврежденного тела LI позвонка была восстановлена почти на 100 %.

По данным Crutcher et al., с помощью задней дис­тракции с лигаментотаксисом можно достичь почти 50 %-ного уменьшения стеноза позвоночного канала [38]. Дистракция, независимо от того, применялась ли она до или после коррекции кифоза, была эффектив­ным механизмом смещения костных фрагментов из по­звоночного канала [39]. Однако чрезмерное разгибание в поврежденном двигательном сегменте без дистрак­ции может поставить под угрозу смещение внутрика­нального фрагмента [40].

При исследовании биомеханики непрямого вправ­ления костных фрагментов, выступающих в позвоноч­ный канал, дистракция была определяющим фактором в создании силы в задней продольной связке. Устра­нение угловой деформации перед дистракцией значи­тельно ослабляет заднюю продольную связку, поэтому рекомендуется выполнять дистракцию перед угловой коррекцией [41]. Средняя сила при дистракции, кото­рая приводила к разрыву задней продольной связки, составляла 48,3 Н в шейном отделе, 61,3 Н - в грудном отделе и 48,8 Н - в поясничном отделе [42].

При оскольчатых переломах тел позвонков интра­канальный костный фрагмент может разворачиваться до 180° так, что губчатая кость становится обращенной кзади [43]. Это указывает на то, что свободный кост­ный фрагмент перелома полностью отделен от связки. В этом случае дистракция может привести к дальней­шему смещению фрагмента в сторону спинного мозга, что является противопоказанием к выполнению лига- ментотаксиса [44]. Неповрежденное заднее фиброз­ное кольцо, первоначально прикрепленное к концевой пластине костного фрагмента, предотвращает разворот фрагмента более чем на 90°, и в этих случаях показа­но выполнение лигаментотаксиса [45]. Разрыв задней продольной связки можно предположить, если по дан­ным компьютерной томографии дефицит просвета по­звоночного канала составляет 52 %, а угол разворота костного фрагмента 33 градуса [46].

По данным авторов, наблюдается корреляция между размером костного фрагмента и повреждением задней продольной связки [47, 48]. Большие костные фрагменты сопротивлялись вправлению с помощью лигаментотаксиса. Когда ширина костного фрагмента составляла более 75 % поперечного диаметра позво­ночного канала, а его высота составляла более 47 % высоты поврежденных позвонков, выполнить закры­тую декомпрессию за счет лигаментотаксиса было невозможно [49]. В нашем исследовании при ширине костного фрагмента 86,2 ± 9,6 % от поперечного диа­метра удавалось сместить костный фрагмент из позво­ночного канала до 50 %. Причиной отсутствия эффек­та от лигаментотаксиса, по мнению авторов, является ущемление костного фрагмента в разрыве задней про­дольной связки. По данным Tan et al., не наблюдалась корреляция между повреждением задней продольной связки, локальным кифозом и степенью компрессии тела позвонка [50].

Расстояние смещения и угол поворота костного фрагмента являются важнейшими параметрами, указы­вающими на конечное состояние фрагмента в процессе выполнения лигаментотаксиса [51]. Так, если расстоя­ние смещения более 0,85 см и угол поворота превыша­ет 55 градусов, сместить костный фрагмент с помощью лигаментотаксиса Wang et al. не удалось.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

При оскольчатых переломах тела LI позвонка не получено достоверного влияния дефицита просвета и дефицита площади позвоночного канала, длины и ши­рины внутриканального костного фрагмента на невро­логические нарушения типов C, D и E по ASIA.

На закрытую декомпрессию спинного мозга при позвоночно-спинномозговой травме на уровне LI вли­яла ширина внутриканальных костных фрагментов и

время до начала операции. Сместить данный фрагмент из позвоночного канала более чем на 50 % не удава­лось, если отношение ширины костного фрагмента к поперечному диаметру позвоночного канала состав­ляло более 86,2 ± 9,6 %. Если ширина костного фраг­мента была менее 69,2 ± 9,2 % к поперечному диаметру позвоночного канала, размер смещения данного фраг­мента из позвоночного канала составлял более 50 %.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

1.  Badhiwala JH, Ahuja CS, Fehlings MG. Time is spine: a review of translational advances in spinal cord injury. J Neurosurg Spine. 2018 Dec 20;30(1):1-18. doi: 10.3171/2018.9.SPINE18682

2.  Quadri SA, Farooqui M, Ikram A, Zafar A, Khan MA, Suriya SS, Claus CF, Fiani B, Rahman M, Ramachandran A, Armstrong IIT, Taqi MA, Mortazavi MM. Recent update on basic mechanisms of spinal cord injury. Neurosurg Rev. 2020 Apr;43(2):425-441. doi: 10.1007/s10143-018-1008-3

3.  Johansson E, Luoto TM, Vainionpaa A, Kauppila AM, Kallinen M, Vaarala E, Koskinen E. Epidemiology of traumatic spinal cord injury in Finland. Spinal Cord. 2021 Jul;59(7):761-768. doi: 10.1038/s41393-020-00575-4

4. Chen J, Chen Z, Zhang K, Song D, Wang C, Xuan T. Epidemiological features of traumatic spinal cord injury in Guangdong Province, China. J Spinal Cord Med. 2021 Mar;44(2):276-281. doi: 10.1080/10790268.2019.1654190

5. Marino RJ, Leff M, Cardenas DD, Donovan J, Chen D, Kirshblum S, Leiby BE. Trends in Rates of ASIA Impairment Scale Conversion in Traumatic Complete Spinal Cord Injury. Neurotrauma Rep. 2020 Nov 13;1(1):192-200.

6. Ziu E, Mesfin FB. Spinal Shock. In: StatPearls [Internet]. Treasure Island (FL), StatPearls Publishing, 2022.

7. Biering-S0rensen F, Biering-S0rensen T, Liu N, Malmqvist L, Wecht JM, Krassioukov A. Alterations in cardiac autonomic control in spinal cord injury. Auton Neurosci. 2018 Jan;209:4-18. doi: 10.1016/j.autneu.2017.02.004

8. Rowland JW, Hawryluk GW, Kwon B, Fehlings MG. Current status of acute spinal cord injury pathophysiology and emerging therapies: promise on the horizon. Neurosurg Focus. 2008;25(5):E2. doi: 10.3171/FOC.2008.25.11.E2

9. Figley SA, Khosravi R, Legasto JM, Tseng YF, Fehlings MG. Characterization of vascular disruption and blood-spinal cord barrier permeability following traumatic spinal cord injury. J Neurotrauma. 2014 Mar 15;31(6):541-552.

10.    Chen Y, Liu S, Li J, Li Z, Quan J, Liu X, Tang Y, Liu B. The Latest View on the Mechanism of Ferroptosis and Its Research Progress in Spinal Cord Injury. Oxid Med Cell Longev. 2020 Aug 28;2020:6375938. doi: 10.1155/2020/6375938

11.    Rerikh V.V., Baidarbekov M.U., Sadovoi M.A., Batpenov N.D., Kirilova I.A. Surgical treatment of fractures of the thoracic and lumbar vertebrae using transpedicular plasty and fixation. Khirurgiia Pozvonochnika. 2017;14(3):54-61. 

12.    Шульга А.Е., Зарецков В.В., Лихачев С.В., Смолькин А.А. Дорзальная коррекция грубых посттравматических деформаций грудного от­дела позвоночника при позвоночно-спинномозговой травме. Саратовский научно-медицинский журнал. 2018;14(3):611-617.

13.    Wu LY, Huang XM, Wang Y, Yang ZB, Su SH, Wang C. [Posterior spinal canal decompression with screw fixation and reconstruction of three vertebral column for thoracolumbar burst fractures complicated with nerve injury]. Zhongguo Gu Shang. 2018 Apr 25;31(4):322-327. Chinese. doi: 10.3969/j.issn.1003-0034.2018.04.006

14.    Lutsik A.A., Bondarenko G.Iu., Bulgakov V.N., Epiphantsev A.G. Anterior decompression and stabilization surgery for complicated thoracic and thoracolumbar spinal injuries. Khirurgiia Pozvonochnika. 2012;(3):8-16.

15.    Yao Y, Yan J, Jiang F, Zhang S, Qiu J. Comparison of Anterior and Posterior Decompressions in Treatment of Traumatic Thoracolumbar Spinal Fractures Complicated with Spinal Cord Injury. Med Sci Monit. 2020 Nov 19;26:e927284. 

16.    Усиков В.Д., Куфтов В.С., Ершов Н.И. Тактика хирургического лечения при позвоночно-спинномозговой травме грудного и поясничного отделов позвоночника. Травматология и ортопедия России. 2013;(3):103-112.

17.    Ding S, Lu X, Liu Z, Wang Y. Reduce the fractured central endplate in thoracolumbar fractures using percutaneous pedicle screws and instrumentational maneuvers: Technical strategy and radiological outcomes. Injury. 2021 Apr;52(4):1060-1064. doi: 10.1016/j.injury.2020.10.014

18.    Moon YJ, Lee KB. Relationship Between Clinical Outcomes and Spontaneous Canal Remodeling in Thoracolumbar Burst Fracture. World Neurosurg. 2016 May;89:58-64. doi: 10.1016/j.wneu.2016.02.010

19.    Xue X, Zhao S. Posterior monoaxial screw fixation combined with distraction-compression technology assisted endplate reduction for thoracolumbar burst fractures: a retrospective study. BMC Musculoskelet Disord. 2020 Jan 9;21(1):17.

20.    Benek HB, Akcay E, Yilmaz H, Yurt A. Efficiency of Distraction and Ligamentotaxis in Posterior Spinal Instrumentation of Thoracolumbar Retropulsed Fractures. Turk Neurosurg. 2021;31(6):973-979. doi: 10.5137/1019-5149.JTN.34860-21.3

21.    Dai J, Lin H, Niu S, Wu X, Wu Y, Zhang H. Correlation of bone fragments reposition and related parameters in thoracolumbar burst fractures patients. Int J Clin Exp Med. 2015 Jul 15;8(7):11125-31.

22.    Fields AJ, Lee GL, Keaveny TM. Mechanisms of initial endplate failure in the human vertebral body. J Biomech. 2010 Dec 1;43(16):3126-3131. doi: 10.1016/j.jbiomech.2010.08.002

23.    Jackman TM, Hussein AI, Adams AM, Makhnejia KK, Morgan EF. Endplate deflection is a defining feature of vertebral fracture and is associated with properties of the underlying trabecular bone. J Orthop Res. 2014 Jul;32(7):880-886. doi: 10.1002/jor.22620

24.    Diotalevi L, Wagnac E, Laurent H, Petit Y. In vitro assessment of the role of the nucleus pulposus in the mechanism of vertebral body fracture under dynamic compressive loading using high-speed cineradiography. Annu Int Conf IEEE Eng Med Biol Soc. 2020 Jul;2020:4717-4720. doi: 10.1109/ EMBC44109.2020.9176150

25.    Kim NH, Lee HM, Chun IM. Neurologic injury and recovery in patients with burst fracture of the thoracolumbar spine. Spine (Phila Pa 1976). 1999 Feb 1;24(3):290-293; discussion 294. doi: 10.1097/00007632-199902010-00020

26.    Афаунов А.А., Кузьменко А.В., Басанкин И.В., Агеев М.Ю. Шкала оценки риска неврологических осложнений хирургического лечения больных с посттравматическими деформациями грудного и поясничного отделов позвоночника. Кубанский научный медицинский вестник. 2019;26(1):45-57. doi: 10.25207/1608- 6228-2019-26-1-45-57

27.    Tang P, Long A, Shi T, Zhang L, Zhang L. Analysis of the independent risk factors of neurologic deficit after thoracolumbar burst fracture. J Orthop Surg Res. 2016 Oct 24;11(1):128. doi: 10.1186/s13018-016-0448-0

28.    Meves R, Avanzi O. Correlation among canal compromise, neurologic deficit, and injury severity in thoracolumbar burst fractures. Spine (Phila Pa 1976). 2006 Aug 15;31(18):2137-2141. doi: 10.1097/01.brs.0000231730.34754.9e

29.    Salaud C, Ploteau S, Hamel O, Armstrong O, Hamel A. Morphometric study of the posterior longitudinal ligament at the lumbar spine. Surg Radiol Anat. 2018 May;40(5):563-569. doi: 10.1007/s00276-017-1964-2

30.    Grenier N, Greselle JF, Vital JM, Kien P, Baulny D, Broussin J, Senegas J, Caille JM. Normal and disrupted lumbar longitudinal ligaments: correlative MR and anatomic study. Radiology. 1989 Apr;171(1):197-205. doi: 10.1148/radiology.171.1.2928526

31.    Рерих В.В., Садовой М.А., Рахматиллаев Ш.Н. Остеопластика в системе лечения переломов тел грудных и поясничных позвонков. Хирур­гия позвоночника. 2009;(2):25-34.

32.    Аганесов А.Г. Хирургическое лечение осложненной травмы позвоночника - прошлое и настоящее. Хирургия. Журнал им. Н.И. Пирогова. 2013;(1):5-12.

33.    Афаунов А.А., Кузьменко А.В., Басанкин И.В. Дифференцированный подход к лечению больных с травматическими стенозами позвоноч­ного канала на нижнегрудном и поясничном уровне. Инновационная медицина Кубани. 2016;(2):5-16.

34.    Zhang Z, Chen G, Sun J, Wang G, Yang H, Luo Z, Zou J. Posterior indirect reduction and pedicle screw fixation without laminectomy for Denis type B thoracolumbar burst fractures with incomplete neurologic deficit. J Orthop Surg Res. 2015 May 29;10:85. doi: 10.1186/s13018-015-0227-3

35.    Mohanty SP, Bhat SN, Ishwara-Keerthi C. The effect of posterior instrumentation of the spine on canal dimensions and neurological recovery in thoracolumbar and lumbar burst fractures. Musculoskelet Surg. 2011 Aug;95(2):101-106.

36.    Yoshihara H. Indirect decompression in spinal surgery. J Clin Neurosci. 2017 Oct;44:63-68. doi: 10.1016/j.jocn.2017.06.061

37.    Jhong GH, Chung YH, Li CT, Chen YN, Chang CW, Chang CH. Numerical comparison of restored vertebral body height after Incomplete burst fracture of the lumbar spine. J Pers Med. 2022 Feb 10;12(2):253.

38.    Crutcher JP Jr, Anderson PA, King HA, Montesano PX. Indirect spinal canal decompression in patients with thoracolumbar burst fractures treated by posterior distraction rods. J Spinal Disord. 1991 Mar;4(1):39-48.

39.    Fredrickson BE, Mann KA, Yuan HA, Lubicky JP. Reduction of the intracanal fragment in experimental burst fractures. Spine (Phila Pa 1976). 1988 Mar;13(3):267-271. doi: 10.1097/00007632-198803000-00008

40.    Fredrickson BE, Edwards WT, Rauschning W, Bayley JC, Yuan HA. Vertebral burst fractures: an experimental, morphologic, and radiographic study. Spine (Phila Pa 1976). 1992 Sep;17(9):1012-1021.

41.    Harrington RM, Budorick T, Hoyt J, Anderson PA, Tencer AF. Biomechanics of indirect reduction of bone retropulsed into the spinal canal in vertebral fracture. Spine (Phila Pa 1976). 1993 May;18(6):692-699.

42.    Tubbs RS, Loukas M, Phantana-Angkool A, Shoja MM, Ardalan MR, Shokouhi G, Oakes WJ. Posterior distraction forces of the posterior longitudinal ligament stratified according to vertebral level. Surg Radiol Anat. 2007 Dec;29(8):667-670. doi: 10.1007/s00276-007-0269-2

43.    Arlet V, Orndorff DG, Jagannathan J, Dumont A. Reverse and pseudoreverse cortical sign in thoracolumbar burst fracture: radiologic description and distinction--a propos of three cases. Eur Spine J. 2009 Feb;18(2):282-287.

44.    Aebi M. Classification of thoracolumbar fractures and dislocations. Eur Spine J. 2010 Mar;19 Suppl 1(Suppl 1):S2-7. doi: 10.1007/s00586-009- 1114-6

45.    Jeong WJ, Kim JW, Seo DK, Lee HJ, Kim JY, Yoon JP, Min WK. Efficiency of ligamentotaxis using PLL for thoracic and lumbar burst fractures in the load-sharing classification. Orthopedics. 2013 May;36(5):e567-574.

46.    Chen F, Shi T, Li Y, Wang H, Luo F, Hou T. Multiple parameters for evaluating posterior longitudinal ligaments in thoracolumbar burst fractures. Orthopade. 2019 May;48(5):420-425. English. doi: 10.1007/s00132-018-03679-1

47.    Mueller LA, Mueller LP, Schmidt R, Forst R, Rudig L. The phenomenon and efficiency of ligamentotaxis after dorsal stabilization of thoracolumbar burst fractures. Arch Orthop Trauma Surg. 2006 Aug;126(6):364-368.

48.    Hu Z, Zhou Y, Li N, Xie X. Correlations between posterior longitudinal ligament status and size of bone fragment in thoracolumbar burst fractures. Int J Clin Exp Med. 2015 Feb 15;8(2):2754-2759

49.    Peng Y, Zhang L, Shi T, Lv H, Zhang L, Tang P. Relationship between fracture-relevant parameters of thoracolumbar burst fractures and the reduction of intra-canal fracture fragment. J Orthop Surg Res. 2015 Aug 27;10:131.

50.    Tan J, Shen L, Fang L, Chen D, Xing S, Shi G, He X, Wang J, Zhang J, Liao T, Su J. Correlations between posterior longitudinal injury and parameters of vertebral body damage. J Surg Res. 2015 Dec;199(2):552-556.

51.    Wang XB, Lu GH, Li J, Wang B, Lu C, Phan K. Posterior Distraction and Instrumentation Cannot Always Reduce Displaced and Rotated Posterosuperior Fracture Fragments in Thoracolumbar Burst Fracture. Clin Spine Surg. 2017 Apr;30(3):E317-E322. doi: 10.1097/BSD.0000000000000192

Информация об авторах:

1.  Владимир Дмитриевич Усиков - доктор медицинских наук, профессор

2.  Владимир Сергеевич Куфтов - кандидат медицинских наук