Реконструкция вертлужной впадины при ревизионном или первично-сложном эндопротезировании является непростой задачей в условиях массивных костных дефектов. Эта проблема особенно ак­туальна у молодых пациентов, когда важно восстановить центр вращения бедра, добиться стабиль­ной фиксации имплантата, восстановить анатомию вертлужной впадины и костный массив тазовой кости. К настоящему моменту известны различные способы восполнения костных дефектов в виде использования реконструктивных кейджей [1], структурных трансплантатов [2], применения мо­дульных систем аугментации [3], получивших развитие в последние годы аддитивных технологий [4] и импакционной костной пластики (ИКП) [5]. Локализация, геометрическая форма, размер и рас­пространённость костного дефекта, как правило, определяют выбор способа реконструкции [6, 7]. Каждый из перечисленных методов отличается определенными достоинствами и преимуществами, однако иногда возникающие ограничения позволяют использовать только единственно возможный метод эффективной артропластики. В конкретной ситуации этим методом может быть достаточно универсальная технология ИКП, основным преимуществом которой является способность восста­навливать собственный массив тазовой кости, создавая, тем самым, предпосылки для успеха после­дующих неизбежных ревизий [8].

Проведен ретроспективный анализ клинических данных применения ИКП по оригинальной техноло­гии X-Change с использованием специализированного инструментария в случаях первично-сложного и ревизионного эндопротезирования тазобедренного сустава с замещением костных дефектов обла­сти вертлужной впадины.

С 2015 по 2022 гг. в Федеральном центре травматологии, ортопедии и эндопротезирования (ФЦТОЭ, Барнаул) выполнено 87 операций у 83 пациентов на тазобедренных суставах с использованием ИКП по технологии X-Change в качестве основной техники. Из них в 10 случаях технологию применяли при первично-сложном протезировании (3 операции на бедренном сегменте, 7 — на вертлужной впадине).

 В 77 операциях ревизионного эндопротезирования ИКП применяли в 36 случаях на вертлужном ком­поненте, в 29 случаях на бедренном компоненте и в 12 случаях одновременно на тазовом и бедренном сегменте. В некоторых случаях тазовой реконструкции ИКП на момент оперативного вмешательства оказалась единственным доступным методом, позволившим выполнить качественную реконструкцию вертлужной впадины. Три клинических случая вошли в данную серию, полностью отразив филосо­фию ИКП.

Показанием для применения ИКП на тазовом сегменте были массивные ограниченные и комбиниро­ванные дефекты вертлужной впадины:

 

   в одном случае был массивный дефект ЗB по Paprosky, тип III по классификации AAOS сложной гео­метрии, обусловленной вторичной деформацией в результате механической выработки при расша­тывании тазового компонента эндопротеза;

 

   во втором случае — 2B дефект по Paprosky с минимальным костным запасом на фоне дисплазии и предшествующего неудачного первичного эндопротезирования;

  

  в третьем случае — массивный ятрогенный дефект III типа по классификации AAOS после удале­ния тазового компонента во время лечения перипротезной инфекции, имеющей свои показания для установки спейсера и последующего его удаления.

На момент проведения оперативного лечения инфекция во всех случаях исключена на основании ци­тологического, микроскопического и бактериологического предоперационного исследования аспира­та синовиальной жидкости из сустава, что также подтверждено результатами бактериологического ис­следования взятых во время операции биоптатов и удаленных компонентов эндопротеза.

В качестве костно-пластического материала (КПМ) использованы костные чипсы, изготовленные из аллокости, прошедшей термическую дезинфекцию по Марбургской системе костного банка. Для тазовой костной пластики чипсы изготавливали вручную размером около 10 мм3 с помощью кусачек Люера. Уплотнение КПМ производили с помощью профилирующих импакторов для вертлужной впа­дины из специализированного инструментария X-Change (Stryker). Во всех трех случаях в сочетании с ИКП использованы дополнительные конструкции: в виде реконструктивных сеток — в двух случаях и танталовый аугмент — в одном.

Клинический случай 1

Пациентка Б., 38 лет, поступила в ФЦТОЭ с жалобами на боли в области правого тазобедренного сустава, выраженное ограничение движений в нём, укорочение правой нижней конечности, хромоту. Из анам­неза выяснено, что в возрасте 26 лет перенесла гематогенный остеомиелит головки правой бедренной кости. По этому поводу проведена хирургическая санация, установлена промывная система дрени­рования правого тазобедренного сустава, сформировавшиеся свищи области правого тазобедренного сустава закрылись в течение года. Через год после санации очага инфекции в связи с прогрессировани­ем болевого синдрома и нарушением опорной функции конечности проведено эндопротезирование правого тазобедренного сустава антигибридным эндопротезом DePuy Corail/Triloc. Заживление после эндопротезирования прошло без осложнений. Однако через 7 лет после операции артропластики па­циентка стала отмечать периодическое появление болей, которые постепенно прогрессировали, по­явилось ограничение движений, хромота. При обследовании выявлены признаки расшатывания та­зового компонента эндопротеза, с чем и направлена на ревизионное эндопротезирование в ФЦТОЭ. На момент обращения ходит самостоятельно, хромает на правую ногу. Конфигурация сустава визу­ально не изменена, послеоперационный рубец области правого тазобедренного сустава без призна­ков воспаления, при пальпации болезненности в области сустава нет. Умеренная гипотрофия мышц тазового пояса и бедра справа. 

Относительное укорочение правой нижней конечности на 3 см. Объем активных движений: сгибание до 80°, отведение 10°, ротационные движения 5-0-5°, приведение 10°. При движениях испытывает умеренную боль. Функциональная оценка по шкале Харриса составила 55 баллов. По рентгенограммам определено расшатывание тазового компонента эндопротеза, дефект вертлужной впадины IIIB по W.G. Paprosky, признаки перипротезного остеолиза в проксимальном от­деле бедренной кости в 1 и 7 зоне Груэна (рис. 1, а). По результатам цитологического и бактериологиче­ского исследования синовиальной жидкости данных за инфекционный процесс в суставе не получено. 

Однако с учетом тяжелого инфекционного анамнеза и предстоящего объема реконструкции принято решение о двухэтапном реэндопротезировании через спейсирование сустава и уточнение данных по­вторного микробиологического исследования интраоперационных биоптатов.

После проведения первого этапа ревизионного эндопротезирования с установкой артикулирующего спейсера и получения отрицательных результатов бактериологического исследования принято реше­ние о проведении второго этапа реэндопротезирования (рис. 1, б). При планировании оперативного вмешательства на суставе учтено, что использование пористых аугментов для реконструкции потребо­вало бы дополнительной адаптации костного ложа и привело бы к еще большему увеличению костного дефицита. 

Для заполнения дефекта понадобилось бы несколько аугментов, а замещение такого масси­ва металлом с учетом молодого возраста пациентки весьма вероятную повторную ревизию в перспек­тиве делает еще более затруднительной. Принимая во внимание в целом ограниченную форму с нали­чием сегментарного дефекта медиальной стенки и верхнего края вертлужной впадины, которые могут быть ограничены с помощью сетки, методом выбора в качестве окончательного этапа реконструкции определена ИКП вертлужной впадины с использованием цементируемого тазового компонента.

Произведена ИКП вертлужной впадины с помощью ревизионного инструментария Stryker X-Change. По достижении восстановления объема на цементной основе произведена имплантация впадины Zimmer ZCA 47 мм. 

Бедренный канал освобожден от остатков цемента. Предварительно с учетом низ­кого качества кости под малым вертелом проведен канатный серкляж и имплантирован бедренный компонент Zimmer Alloclassic SLL (рис. 1, в). В послеоперационном периоде пациентка активизирова­на, проведен первый этап реабилитации, без осложнений выписана на 12 сут. после операции. Реко­мендована дозированная нагрузка на оперированную конечность в течение 12 нед.

На момент последнего контрольного осмотра через 6,5 лет после ревизионного вмешательства жалоб не предъявляет, ходит с полной нагрузкой на ногу без дополнительных средств опоры, бытовых и со­циальных ограничений не испытывает. На контрольных рентгенограммах спустя 6,5 лет после опера­ции отмечаются рентгенологические признаки перестройки костно-пластического материала области вертлужной впадины, отсутствуют линии просветления на границе костно-пластический материал — цемент, положение компонентов эндопротеза прежнее, без признаков миграции, проседания или рас­шатывания. Отмечена децентрация головки эндопротеза в вертлужной впадине, а также смещение центра ротации на 4 мм краниально (рис. 1, г).

Клинический случай 2

Пациентка Б., 37 лет, направлена в ФЦТОЭ для ревизионного эндопротезирования левого тазобедренно­го сустава. Из анамнеза известно, что в детском возрасте на обоих тазобедренных суставах выполнены реконструктивные оперативные вмешательства по поводу двухстороннего врожденного вывиха бедрен­ных костей. В последующем в связи с развитием коксартроза выполнено эндопротезирование левого та­зобедренного сустава с дополнительным использованием укрепляющей конструкции Muller Ring, однако через 10 лет после операции развивается расшатывание и миграция тазового компонента эндопротеза.

При поступлении отмечена хромота на левую ногу, область левого тазобедренного сустава деформи­рована, послеоперационный рубец области левого тазобедренного сустава без признаков воспаления. Умеренная гипотрофия мышц тазового пояса и бедра справа. Относительное укорочение правой ниж­ней конечности на 2 см. Объем активных движений: сгибание до 75°, отведение 0°, ротационные дви­жения 5-0-5°, приведение 5°. При движениях отмечена умеренная боль. Функциональная оценка по шкале Харриса составила 52 балла. При рентгенографии таза диагностирована миграция тазового ком­понента эндопротеза с формированием дефекта вертлужной впадины IIB типа по Paprosky (рис. 2, а). По данным компьютерной томографии также выявлено, что минимальный поперечный размер тазо­вой кости на уровне вертлужной впадины составляет 45 мм, чего совершенно недостаточно для уста­новки минимальной доступной на тот момент впадины с высокопористым покрытием 44 мм в диаме­тре (рис. 2, б). Также отмечен дефицит костного покрытия вертлужной впадины, что, вероятно, в сумме и послужило причиной недостаточной фиксации и последующей миграции тазового компонента. При­знаков расшатывания бедренного компонента не выявлено.

При выборе способа реконструкции вертлужной впадины учитывали экстремально малый размер та­зовой кости в области левой вертлужной впадины, обусловленный дисплазией сустава, при котором дополнительная обработка вертлужной впадины могла привести к усугублению костного дефицита или развитию тяжелого осложнения в виде диссоциации тазовой кости, в связи с чем методом выбора решено считать ИКП с аугментацией надацетабулярного массива реконструктивной сеткой. Интраопе- рационно при попытке сформировать ложе для вертлужного компонента 44 мм подтверждены данные о дефиците костного покрытия впадины.

 Пациентке проведено ревизионное эндопротезирование ле­вого тазобедренного сустава с реконструкцией вертлужной впадины с помощью ИКП и аугментацией дефекта сеткой Stryker по технологии X-change c использованием специализированного инструмен­тария. После наполнения костного дефекта КПМ с помощью специализированного инструментария и достижения восстановления формы вертлужной впадины на цементной основе произведена уста­новка вкладыша размером HH под головку 32 мм от тазового компонента Zimmer Trilogy IT после его предварительной абразивной подготовки для лучшей адгезии костного цемента. На контрольных рентгенограммах после операции отмечено восстановление центра ротации, замещение области на- дацетабулярного массива костно-пластическим материалом с укреплением реконструктивной сеткой (рис. 2, в). Через 2 года пациентке выполнено эндопротезирование контралатерального сустава. Ре­зультат лечения отслежен на протяжении 5,5 лет. Рентгенологических признаков расшатывания, ми­грации компонентов эндопротеза или резорбции трансплантата не отмечено (рис. 2, г).

Клинический случай 3

Пациентка Б., 74 лет, обратилась в ФЦТОЭ по поводу массивного ятрогенного комбинированного де­фекта вертлужной впадины III типа по классификации AAOS после удаления нестабильной вертлуж­ной впадины и бедренного компонента в одной из клиник при лечении перипротезной инфекции (рис. 3, a). На момент обращения пациентка передвигается при помощи костылей, левая нижняя ко­нечность — неопорная. Относительное укорочение левой нижней конечности составляет 16 см за счет отсутствия проксимального эпифиза бедренной кости, дефекта вертлужной впадины и хондродиспла- зии левой голени. В области левого тазобедренного сустава отмечена рубцовая деформация мягких тканей за счет предшествующих оперативных вмешательств. Функциональная оценка по шкале Хар­риса составила 54 балла. При обследовании клинических и лабораторных признаков инфекционного процесса не выявлено. Поскольку на момент выполнения оперативного вмешательства в ФЦТОЭ адди­тивные технологии активно не применяли, то с учетом размера костного дефекта рассматривали вари­ант костной пластики в сочетании с реконструктивным кейджем Бурха - Шнайдера. Однако во время операции ревизионного эндопротезирования при установке кейджа Бурха - Шнайдера его подвздош­ный фланец укладывался по самому краю костной опоры, а винты, таким образом, направлялись в де­фект, поэтому надежно закрепить конструкцию было невозможно. Учитывая данные обстоятельства, наиболее оптимальным методом признана ИКП в сочетании с установкой аугмента из трабекулярного металла. В надацетабулярном массиве по наружному краю дефекта с помощью фрезы 60 мм сфор­мировано ложе для аугмента. На подготовленную поверхность установлен аугмент из трабекулярного металла размером 54/20 мм и фиксирован двумя винтами 6,5 мм длиной по 30 мм каждый. 

Дополни­тельное использование металлического аугмента позволило ограничить костный дефект и укрепить надацетабулярный массив, заместив, тем самым, часть дефекта. После заполнения оставшейся полости костными чипсами по методике X-change выполнена имплантация впадины Smith&Nephew Polarcup 47 мм с двойной мобильностью на цементной основе. Выбор впадины с двойной мобильностью об­условлен высокими рисками вывиха эндопротеза, связанными с возможными погрешностями пози­ционирования, скомпрометированным мышечным аппаратом на фоне неоднократных оперативных вмешательств и исходным укорочением левой нижней конечности на фоне хондродисплазии костей левой голени.

 Имплантация ревизионного бедренного компонента Zimmer Alloclassic SLL произведена без особенностей. На контрольных послеоперационных рентгенограммах отмечено плотное наполне­ние дефекта КПМ, впадина установлена с частичной опорой на аугмент и импактированную аллокость. Также отмечена краниализация центра ротации на 1 см (рис. 3, б). Спустя 4,8 года после выполненно­го оперативного вмешательства видны отчетливые рентгенологические признаки перестройки КПМ, остеоинтеграции аугмента из трабекулярного металла. Признаки расшатывания компонентов эндо­протеза и их миграции достоверно не определены (рис. 3, в). 

Отдаленные результаты отслежены в первом случае через 6,5 лет, во втором — 5,5 лет и в третьем слу­чае — через 4,8 года. Достигнуты отличные и хорошие функциональные результаты по шкале Хар­риса (96, 97 и 89 баллов соответственно) с полной трудовой и социальной реабилитацией пациен­тов. При рентгенологическом исследовании на последнем контрольном осмотре в указанные сроки ни в одном случае не выявлено признаков расшатывания, миграции компонентов эндопротеза, ауг­мента или сетки. В доступном поле обзора имеются отчетливые признаки перестройки КМП, достовер­ных рентгенологических симптомов остеолизиса не выявлено. В первом клиническом случае отмечена децентрация головки эндопротеза, связанная с износом полиэтилена, и краниализация центра рота­ции на 4 мм в связи с ретракцией КПМ.

На современном этапе развития ревизионного эндопротезирования тазобедренного сустава при заме­щении костных дефектов интерес хирургов сместился в сторону более технологичных методов, таких как аддитивные технологии и модульные ревизионные системы из пористых металлов [3]. Большим достоинством модульных систем аугментации является их универсальность и стандартизация пока­заний при различных клинических ситуациях [9]. Аддитивные технологии с возможностью изготовле­ния индивидуальных конструкций во многом закрыли вопрос замещения распространенных костных дефектов вертлужной впадины [4]. Тем не менее, при использовании данных систем также есть огра­ничения, связанные с необходимостью дополнительного моделирования костного ложа для аугмента, что усугубляет костный дефицит, а также лимитирование по времени, необходимому для проектиро­вания, изготовления и имплантации индивидуальной конструкции. Замещение массивных дефектов металлом также может ограничивать возможности установки ревизионных конструкций при последу­ющих оперативных вмешательствах. Технология ИКП в этом отношении является более универсальной. Она может быть использована в различных ситуациях ревизионного и первично-сложного эндопроте­зирования, таких как протрузия вертлужной впадины, асептическое расшатывание компонентов и ас­социированных с ним дефектах тазовой и бедренной кости и даже при лечении перипротезной инфек­ции при условии сохранности ограничивающих структур, стенки полости, которые позволяют создать давление для уплотнения костного материала [5]. Представленная серия клинических случаев, на наш взгляд, является примером ситуаций, в которых использование ИКП оказалось единственно возмож­ным эффективным методом на момент проведения оперативного вмешательства в нашем центре.

Одной из технических проблем в эндопротезировании тазобедренного сустава при диспластическом коксартрозе является крайне малый размер вертлужной впадины, краниализация центра ротации и де­фицит костного массива для надежной фиксации впадины эндопротеза, поэтому использование бес­цементных вертлужных компонентов с диаметром 42-44 мм является достаточно частым [10, 11, 12]. Зачастую даже эти размеры оказываются избыточными, а при ревизионных вмешательствах на фоне дисплазии тазобедренного сустава реконструкция стандартными имплантатами малого размера также весьма затруднительна. В этой ситуации возникает вопрос об изготовлении индивидуальных имплантатов [13] или применении различных ревизионных конструкций, позволяющих перенести нагрузку на сохранившие опорность другие отделы вертлужной впадины и таза [14]. Современные системы ревизионного эндопротезирования предлагают большое количество аугментов различных форм и размеров, но в большинстве случаев линейка рассчитана на стандартные размеры анатомии. Поэтому в случае повторных операций или осложненных ситуаций, требующих реконструкции, малые анатомические размеры могут стать существенным ограничением для применения реконструктивных кейджей или металлических аугментов, как продемонстрировано в одном из клинических случаев. Ис­пользование ИКП, особенно при дефектах относительно небольших размеров, но значимых при малых размерах кости, что характерно для дисплазии, показало свою надежность и хорошие результаты [12]. Возможность аугментации дефекта с помощью металлической сетки и ИКП позволяет наполнять от­носительно небольшие дефекты неправильной формы без дополнительного их расширения или адап­тации под КПМ [15].

При массивных дефектах сегментарного характера, особенно типа 3A по Paprosky, сочетание ИКП с ре­конструктивной сеткой прогностически менее благоприятно. В случаях, когда дефекты составляли более 50 % полости вертлужной впадины, отдалённые результаты показали невысокую выживаемость [16].

Ряд авторов также подчеркивает, что применение ИКП с сеткой и цементной чашкой следует рассма­тривать для реконструкции дефектов вертлужной впадины средних размеров, но не для массивных комбинированных дефектов [17, 18].

M. Wilson et al. из ортопедического центра клиники Exeter проанализировали 129 случаев первичного эндопротезирования вертлужной впадины с использованием ИКП для восстановления ее дефектов, ко­торые классифицированы как полостные в 74 и сегментарные в 55 тазобедренных суставах. В среднем через 9,1 (6,2-14,3) года продемонстрирована 100 % выживаемость при полостных дефектах по срав­нению с 82,6 % при сегментарных дефектах [12].

Тем не менее, комбинация ИКП с танталовыми аугментами существенно усовершенствовала данную технику для крупных неограниченных дефектов и показала достаточно перспективные результаты [19]. В работе K. Gill et al. при оценке результатов 15 ревизионных вмешательств на тазобедренных суставах у 14 пациентов, со средним сроком наблюдения 39 (25-83) мес., во всех случаях отмечены хорошие клинические результаты при отсутствии рентгенологических признаков расшатывания или миграции впадины [20].

В исследование W. Borland et al. включено 24 пациента с крупными дефектами 3A и 3B по Paprosky, которым проведена комплексная реконструкция вертлужной впадины с использованием трабекуляр­ного металлического аугмента, ИКП и цементируемой чашки из полиэтилена высокой плотности при среднем возрасте 62 года. Медиана наблюдения составила 61 (32-81) мес. В пяти случаях отмечалась миграция полиэтиленовой чашки более 5 мм, в 1 случае произошел перелом аугмента, который по­требовал повторного вмешательства через 13 мес. после ревизионной операции. Другим пациентам ревизия не потребовалась [21].

De la Torre-Escuredo et al., проведя анализ результатов применения ИКП в сочетании с реконструк­тивной сеткой, дополненной аугментом из пористого тантала в ревизионном эндопротезировании тазобедренного сустава у 5 пациентов молодого возраста (^ 50 лет) на момент операции с дефектами 3A и 3B по Paprosky, показали существенное улучшение по клиническим показателям при среднем периоде наблюдения 79 месяцев (60-101). При оценке рентгенологических данных не обнаружено су­щественных различий в угле отведения (р = 0,27) или миграции чашки (р = 0,31) между послеопера­ционным положением и на момент последнего контрольного осмотра. Ни у одного пациента не было линий просветления на границе кость-цемент при последнем осмотре и ни у одного пациента не было признаков расшатывания вокруг аугментов [22].

В нашем клиническом примере 3 использование данной комбинации позволило с помощью аугмен­та ограничить дефект, создавая дополнительную опору и условия для удержания импактированной костной массы в дефекте, что позволило заместить значительный дефект с восстановлением костно­го массива. Для достижения стабильности конструкции важно, чтобы аугмент плотно соприкасался с подвздошной костью при установке его в наиболее подходящее для этого положение. Для фиксации аугмента важно использовать не менее двух винтов 6,5 мм.

В данном случае аугмент действует как каркас для врастания и ремоделирования кости, обеспечивая при этом несущую структурную поддержку [19, 20, 21]. Отличные результаты, полученные в случаях приме­нения аугментов из трабекулярного металла, подтверждаются не только остеокондуктивными свойства­ми этого материала, но и его остеоиндуктивными свойствами [23]. Еще одним важным преимуществом тантала является отсутствие сопутствующей резорбции, в отличие от структурных аллотрансплантатов.

Отдаленные результаты применения танталовых аугментов с бесцементной впадиной в реконструк­ции вертлужной впадины показывают достаточно высокую выживаемость последних [24]. Однако в случаях экстремально больших дефектов полное замещение металлическими аугментами требует качественной подготовки костного ложа, которое должно геометрически соответствовать форме ауг­мента [25, 26]. В условиях дефицита кости, например, при дефекте 3 типа по AAOS с сегментарно-кави- тарным дефицитом костной массы это может привести к еще большей потере кости. Замещение всего объема костного дефекта металлом также не оставляет шансов для создания костного запаса в области вертлужной впадины для успешного выполнения вероятных ревизий в будущем, особенно у молодых пациентов. В то же время использование костных чипсов при ИКП позволяет достичь плотного напол­нения самых мелких дефектов и спрофилировать ложе, конгруэнтное тазовому компоненту эндопро­теза. А использование имплантатов цементной фиксации позволяет дополнительно стабилизировать импактированный измельченный трансплантат самой цементной мантией и задействовать механиз­мы механотрансдукции, стимулирующие перестройку костно-пластического материала [27].

Достаточно надёжные решения в замещении экстремально больших костных дефектов в настоящий момент предлагают аддитивные технологии [4]. Важным отличием данных систем является замеще­ние дефектов большим объемом металла, без дальнейших перспектив восполнения костного запаса в области вертлужной впадины. С учетом крайне высоких рисков у пациентов с применением индиви­дуальных конструкций среднесрочные результаты выживаемости 75-82,7 % [28, 29, 30] можно считать приемлемыми, но достаточно скромными при продолжительности жизни до 85-90 лет.

Технология ИКП в представленных клинических наблюдениях продемонстрировала достаточную уни­версальность при замещении костных дефектов области вертлужной впадины при ревизионном и пер­вично-сложном эндопротезировании тазобедренного сустава. Позволяя создать костный запас в об­ласти дефекта, она обеспечила более благоприятные условия для вероятных повторных ревизионных вмешательств в будущем, что является её основным преимуществом перед другими современными технологиями.

 Комбинирование ИКП с металлическими аугментами из трабекулярного металла по­зволило создать стабильную опору для цементируемой впадины и ограничить дефект, обеспечивая благоприятные условия для реконструкции, что существенно расширяет возможности применения данной технологии при массивных сегментарных дефектах вертлужной впадины. В отдельных нестан­дартных случаях, обусловленных индивидуальными особенностями анатомии, дисплазией, сверхма­лыми размерами вертлужной впадины в сочетании со сложной геометрией костного дефекта, ИКП использована в качестве метода выбора, позволяющего выполнить качественную реконструкцию с восстановлением анатомических взаимоотношений тазобедренного сустава, что существенно увели­чивает арсенал технических возможностей ортопеда.

    

Gross AE, Goodman S. The current role of structural grafts and cages in revision arthroplasty of the hip. Clin Orthop RelatRes. 2004;(429):193-200. doi: 10.1097/01.blo.0000149822.49890.5e

 Sporer SM, O'Rourke M, Chong P, Paprosky WG. The use of structural distal femoral allografts for acetabular reconstruction. Average ten-year follow-up. JBone Joint Surg Am. 2005;87(4):760-765. doi: 10.2106/JBJS.D.02099

   

 Flecher X, Appy B, Parratte S, et al. Use of porous tantalum components in Paprosky two and three acetabular revision. A minimum five-year follow-up of fifty one hips. Int Orthop. 2017;41(5):911-916. doi: 10.1007/s00264-016-3312-2

 

 Dall’Ava L, Hothi H, Di Laura A, et al. 3d Printed Acetabular Cups for Total Hip Arthroplasty: A Review Article. Metals. 2019;9(7):729. doi: 10.3390/met9070729

  

  Mirza AH, Sadiq S. A Review and Description of Acetabular Impaction Bone Grafting: Updating the Traditional Technique. Hip Pelvis. 2021;33(4):173-180. doi: 10.5371/hp.2021.33.4.173

   

 Garria-Cimbrelo E, Garria-Rey E. Bone defect determines acetabular revision surgery. Hip Int. 2014;24 Suppl 10:S33-S36. doi: 10.5301/hipint.5000162

    Тихилов Р.М., Джавадов А.А., Коваленко А.Н. и др. Какие особенности дефекта вертлужной впадины влияют на выбор ацетабулярного компонента при ревизионном эндопротезировании тазобедренного сустава? Трав­матология и ортопедия России. 2020;26(2):31-49. doi: 10.21823/2311-2905-2020-26-2-31-49

 

   Colo E, Rijnen WH, Schreurs BW. The biological approach in acetabular revision surgery: impaction bone grafting and a cemented cup. Hip Int. 2015;25(4):361-367. doi: 10.5301/hipint.5000267

  

  Trabecular Metal Acetabular Augment and Restrictor and Augment Acetabular Assessment and Preparation. Surgical Technique. Zimmer Inc.; 2006.

    Verettas DA, Chloropoulou P, Xarchas K, et al. Small diameter acetabulum and femoral head in total hip arthroplasty for developmental dysplasia of the hip, with no femoral osteotomy. Hip Int. 2015;25(3):209-214. doi: 10.5301/ hipint.5000222

 

   Morag G, Zalzal P, Liberman B, et al. Outcome of revision hip arthroplasty in patients with a previous total hip replacement for developmental dysplasia of the hip. J Bone Joint Surg Br. 2005;87(8):1068-1072. doi: 10.1302/0301-620X.87B8.15949

 

   Wilson MJ, Whitehouse SL, Howell JR, et al. The results of acetabular impaction grafting in 129 primary cemented total hip arthroplasties. J Arthroplasty. 2013;28(8):1394-1400. doi: 10.1016/j.arth.2012.09.019

    Рукин Я.А., Лычагин А.В., Мурылев В.Ю. УЕ ФД. Ранние результаты эндопротезирования тазобедренного суста­ва с применением индивидуальных аугментов при диспластическом коксартрозе. Травматология и ортопедия России. 2020;26(2):50-59. doi: 10.21823/2311-2905-2020-26-2-50-59

 

   Sirka A, Clauss M, Tarasevicius S, ET AL. Excellent long-term results of the Muller acetabular reinforcement ring in primary total hip arthroplasty: A prospective study on radiology and survival of 321 hips with a mean follow-up of 11 years. Acta Orthop. 2016;87(2):100-105. doi: 10.3109/17453674.2015.1103607

 

   Waddell BS, Della Valle AG. Reconstruction of non-contained acetabular defects with impaction grafting, a reinforcement mesh and a cemented polyethylene acetabular component. Bone Joint J. 2017;99-B(1 Supple A):25-30. doi: 10.1302/0301-620X.99B1.BJJ-2016-0322.R1

   

 Garria-Rey E, Madero R, Garria-Cimbrelo E. THA revisions using impaction allografting with mesh is durable for medial but not lateral acetabular defects. Clin Orthop Relat Res. 2015;473(12):3882-3891. doi: 10.1007/s11999-015-4483-7

   

 Van Haaren EH, Heyligers IC, Alexander FG, Wuisman PI. High rate of failure of impaction grafting in large acetabular defects. J Bone Joint Surg Br. 2007;89(3):296-300. doi: 10.1302/0301-620X.89B3.18080

 

 Buttaro MA, Comba F, Pusso R, Piccaluga F. Acetabular revision with metal mesh, impaction bone grafting, and a cemented cup. Clin Orthop Relat Res. 2008;466(10):2482-2490. doi: 10.1007/s11999-008-0442-x

    

Gehrke T, Bangert Y, Schwantes B, Gebauer M, Kendoff D. Acetabular revision in THA using tantalum augments combined with impaction bone grafting. Hip Int. 2013;23(4):359-365. doi: 10.5301/hipint.5000044

Gill K, Wilson MJ, Whitehouse SL, Timperley AJ. Results using Trabecular Metal™ augments in combination with acetabular impaction bone grafting in deficient acetabula. Hip Int. 2013;23(6):522-528. doi: 10.5301/hipint.5000053

   

 Borland WS, Bhattacharya R, Holland JP, Brewster NT. Use of porous trabecular metal augments with impaction bone grafting in management of acetabular bone loss. Acta Orthop. 2012;83(4):347-352. doi: 10.3109/17453674.2012.718518

  

  De la Torre-Escuredo B, Gomez-Garria E, Alvarez-Villar S, et al. Bone impaction grafting with trabecular metal augments in large defects in young patients: unravelling a new perspective in surgical technique. BMC Musculoskelet Disord. 2020;21(1):581. doi: 10.1186/s12891-020-03591-w

   

 Hefni EK, Bencharit S, Kim SJ, et al. Transcriptomic profiling of tantalum metal implant osseointegration in osteopenic patients. BDJ Open. 2018;4:17042. doi: 10.1038/s41405-018-0004-6

   

 Del Gaizo DJ, Kancherla V, Sporer SM, Paprosky WG. Tantalum augments for Paprosky IIIA defects remain stable at midterm followup. Clin OrthopRelatRes. 2012;470(2):395-401. doi: 10.1007/s11999-011-2170-x

  

  Zhang X, Li Z, Wang W, et al. Mid-term results of revision surgery using double-trabecular metal cups alone or combined with impaction bone grafting for complex acetabular defects. J Orthop SurgRes. 2020;15(1):301. doi: 10.1186/s13018- 020-01828-x

 

   Ansorge CH, Ohlmeier M, Ballhause TM, et al. Acetabular Reconstruction Using Multiple Porous Tantalum Augments: Three-Quarter Football Augment. Case Rep Orthop. 2022;2022:7954052. doi: 10.1155/2022/7954052

   

  an der Donk S, Buma P, Verdonschot N, Schreurs BW. Effect of load on the early incorporation of impacted morsellized allografts. Biomaterials. 2002;23(1):297-303. doi: 10.1016/s0142-9612(01)00108-9

  Gladnick BP, Fehring KA, Odum sM, et al. Midterm Survivorship After Revision Total Hip Arthroplasty With a Custom Triflange Acetabular Component. J Arthroplasty. 2018;33(2):500-504. doi: 10.1016/j.arth.2017.09.026

   

 De Martino I, Strigelli V, Cacciola G, et al. Survivorship and Clinical Outcomes of Custom Triflange Acetabular Components in Revision Total Hip Arthroplasty: A Systematic Review. J Arthroplasty. 2019;34(10):2511-2518. doi: 10.1016/j.arth.2019.05.032

  Froschen FS, Randau TM, Hischebeth GTR, et al. Mid-term results after revision total hip arthroplasty with custom-made acetabular implants in patients with Paprosky III acetabular bone loss. Arch Orthop Trauma Surg. 2020;140(2):263-273.

 Информация об авторах:

Вадим Николаевич Гольник — заведующий отделением

Денис Анатольевич Джухаев — врач травматолог-ортопед

Юрий Михайлович Батрак — кандидат медицинских наук, заместитель главного врача

Виталий Викторович Павлов — доктор медицинских наук, главный научный сотрудник, начальник отделения