10.02.2024

Исходы ревизионного эндопротезирования тазобедренного сустава после резекционной артропластики с несвободной пересадкой мышечного лоскута у пациентов с трудноизлечимой перипротезной инфекцией

Операцией выбора в случае трудноизлечимой перипротезной инфекции (ТИ ППИ) тазобедренного сустава (ТБС) может быть резекционная артропластика с несвободной пересадкой мышечного лоскута, которая характеризуется высокой эффективностью купирования инфекции, но ведет к ухудшению функции оперированного сустава

ВВЕДЕНИЕ

Трудноизлечимая перипротезная инфекция (ТИ ППИ), обусловленная трудными для эрадика- ции (ТДЭ) возбудителями, характеризуется хроническим рецидивирующим течением [1, 2, 3, 4, 5]. 

Эффективность двухэтапной методики с установкой антимикробного спейсера при ППИ, обусловленной ТДЭ-возбудителями, по нашим данным и публикациям зарубежных авторов, крайне низкая, и операцией выбора в таких случаях может быть резекционная артропластика с несвободной пересадкой мышечного лоскута [6, 7, 8, 9, 10]. Несмотря на то, что уже продолжительное время радикальная хирургическая обработка с пересадкой мышечного лоскута, которая характеризуется высокой эффективностью в отношении купирования инфекционного процесса, является золотым стандартом лечения хронического остеомиелита любой локализации, применительно к тазобедренному суставу (ТБС) данную методику используют крайне редко [11, 12]. По-видимому, это обусловлено не только отсутствием у большинства ортопедов технических навыков и умения выполнить пластический этап операции, но и, как показывают немногочисленные публикации, прогнозируемо низким функциональным результатом резекционной артропластики [13, 14, 15]. Укорочение конечности, боль в ТБС, неопо- роспособоность нижней конечности, неизбежная потребность в средствах дополнительной опоры и в посторонней помощи при ходьбе ухудшают не только функциональный исход, но и качество жизни [16, 17, 18]. В связи с этим часть пациентов не готовы принять резекционную артропластику как окончательный исход хирургического лечения инфекционного процесса и настаивают на проведении последующего этапа ревизионного эндопротезирования (реЭП) [19].

Кроме того, обширные дефекты костей, образующих ТБС, риск рецидива инфекции и/или плохое общее состояние больных часто являются объективными причинами отказа от дальнейшей реимплантации эндопротеза [17, 20]. По этой причине на сегодняшний день представлены только единичные публикации с малым количеством наблюдений, в которых доля пациентов, которым был выполнен второй этап реЭП, крайне невелика. По данным H. Sharma с соавторами, реЭП было выполнено только у 4 из 18 (22%) пациентов [16], по данным J. Stoklas с соавторами, у 4 из 26 (15,4%) человек [19]. При этом риск возобновления инфекционного процесса после реимплантации эндопротеза у данной категории пациентов крайне высок, и частота рецидива ППИ может достигать 43% [21, 22]. К примеру, в работе M.E. Rittmeister с соавторами у 17 из 39 больных, которым было выполнено реЭП после резекционной артропластики, отмечено длительное заживление послеоперационной раны, требующее повторного хирургического вмешательства [23].

Что касается функциональных результатов реЭП, то они, как и предполагается, после многократных санирующих операций прогнозируемо хуже, чем после первичных артропластик. В связи с выраженным рубцовым процессом, наличием дефектов костей, образующих ТБС, а также высоким риском развития невропатии седалищного нерва не во всех случаях возможно одномоментно ликвидировать разницу в длине нижних конечностей, поэтому до 39% пациентов имеют стойкую хромоту [22]. По данным M.E. Rittmeister с соавторами, средний балл по шкале HHS после реЭП составил 62 (24-93), и только 11,5% результатов были оценены как очень хорошие, тогда как 88,5% — как плохие. При этом возбудитель ППИ, возраст пациента, длительность заболевания, количество предшествующих хирургических вмешательств никак не коррелировали с функциональным исходом после реЭП [23].

Проведенный анализ научной литературы не позволил найти опубликованные исследования, посвященные динамике отдаленных и функциональных результатов лечения пациентов после реЭП с ППИ в области ТБС, вызванной ТДЭ- возбудителями, с использованием резекционной артропластики ТБС в сочетании с несвободной мышечной пластикой (НМП) в анамнезе, что и определило цель нашего исследования.

Цель исследования — оценить влияние ревизионного эндопротезирования на функциональные результаты и частоту неблагоприятных исходов у пациентов, перенесших ранее резекционную артропластику с несвободной пересадкой осевого мышечного лоскута из латеральной широкой мышцы бедра по поводу трудноизлечимой формы перипротезной инфекции.

МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ

Дизайн исследования

Характер исследования — одноцентровое проспективное за период 2011-2021 гг.

Критерии включения:

- хроническая ТИ ППИ, обусловленная ТДЭ- возбудителями: рифампицин-резистентными стафилококками, ципрофлоксацин-резистентными грамотрицательными бактериями, грибами рода Candida;

- выполнение резекционной артропластики с несвободной пересадкой островкового лоскута из m. vastus lateralis на первом этапе двухэтапного лечения ППИ (патент РФ на изобретение 2299031);

— ремиссия инфекционного процесса более года;

- техническая возможность выполнения реЭП (подбор ревизионных систем в зависимости от дефектов костей, образующих ТБС);

- отсутствие противопоказаний к реЭП в соответствии с сопутствующей патологией.

Из 57 больных, которым была выполнена резекционная артропластика с несвободной пересадкой островкового лоскута из m. vastus lateralis по поводу рецидивирующей хронической ТИ ППИ области ТБС, соответствовали критериям включения 24 пациента (42%), из них мужчин — 75% (п = 18), женщин — 25% (п = 6). Средний возраст пациентов на момент реЭП составил 53 года (МКИ 47-64). Поражение левого ТБС наблюдали в 45,8% (п = 11), правого — в 54,2% (п = 13) случаев.

Оценка результатов

Функциональные результаты оценивали непосредственно перед ревизионным ЭП и не ранее двух лет после выполнения операции. Для оценки функциональных результатов использовали шкалу Харриса, качество жизни пациентов оценивали по шкале EO-5D, разработанной EuroOol Group Association [24], степень болевого синдрома — по визуально-аналоговой шкале (ВАШ) [25]. Кроме того, оценивали субъективную удовлетворенность пациентов результатом лечения (ответ «да» или «нет»).

Во время проведения реЭП выполняли взятие не менее пяти тканевых биоптатов из разных областей параартикулярных тканей для культурального исследования и сравнивали их с предыдущим этапом лечения.

Дополнительно оценивали долю пациентов с ранними и отсроченными неблагоприятными исходами реЭП. К ранним осложнениям (30 сут. после операции) относили случаи, потребовавшие повторной ревизионной операции по причине формирования гематомы в области операции и/или сохранения раневого отделяемого более 7 сут. и других проявлений рецидива ППИ. К отсроченным осложнениям относили любые признаки инфекционно-воспалительного процесса в области оперированного сустава в течение всего срока наблюдения, но не раньше месяца после операции.

Статистический анализ

Полученные данные регистрировали в виде электронных таблиц, визуализацию структуры данных и их анализ проводили с помощью программ MS Office Excel 2007 (Microsoft, США), Statistica for Windows (версия 10). В связи с малым количеством наблюдений в качестве меры центральной тенденции для изучаемых признаков использовали медиану (Ме), в качестве мер рассеяния — нижний (O1) и верхний (O3) квартили (25-75% МКИ). Сопоставление количественных признаков между группами сравнения выполняли с применением критерия Манна- Уитни. Для анализа относительных показателей использовали %². Различия показателей между группами считали статистически значимыми при p<0,05.

РЕЗУЛЬТАТЫ

В среднем интервал между резекционной ар- тропластикой с НМП и реЭП у пациентов с ТИ ППИ составил 18,6 мес. (МКИ 12,2-29,3).

При поступлении для реимплантации эндопротеза все пациенты использовали средства дополнительной опоры при ходьбе, большинство из них (87,5%) пользовались двумя костылями (п = 21), в одном случае (4,2%) пациент при ходьбе использовал две трости, двое (8,3%) пациентов — одну трость постоянно.

В анамнезе у всех включенных в исследование пациентов было более трех операций (Ме 6, МКИ 5-7), что привело к формированию значительных костных дефектов вертлужной впадины и проксимального отдела бедренной кости. В 29,2% случаев (п = 7) выявленные дефекты вертлужной впадины соответствовали IIIA типу, в остальных случаях — типам IIA-ПС, а дефекты бедренной кости в 66,7% (п = 16) случаев — III и IV типам по классификации W.G. Paprosky, в остальных наблюдениях — I и II типам.

Большая продолжительность операции ревизионного эндопротезирования у исследуемой группы пациентов (Ме 140 мин., МКИ 100-160) была обусловлена целым рядом технических сложностей, связанных с измененной анатомией сустава. Сформированный в результате длительного течения инфекционного процесса и многочисленных оперативных вмешательств массив плотной рубцовой ткани, а также необходимость сохранения ротированного мышечного лоскута существенно затрудняли доступ к вертлужной впадине. Оперативный доступ проводили по старому послеоперационному рубцу. Чаще всего доступ производили между передним краем вертлужной впадины и мышечным лоскутом, который оттесняли ретракторами Хофмана кзади. После имплантации эндопротеза лоскут возвращали на место, оборачивая им шейку эндопротеза, тем самым уменьшая полость ТБС. При втором варианте доступ проводили между лоскутом и задним краем вертлужной впадины и оттесняли кпереди. Только у 3 больных из 24 (12,5%) были использованы бедренные компоненты с цементным типом фиксации, в остальных 87,5% случаев (п = 21) были установлены бесцементные бедренные компоненты, преимущественно конические с дистальной фиксацией. В вертлужную впадину, как правило, имплантировали компоненты из трабекулярного металла с большим количеством отверстий. 

Для замещения обширных дефектов вертлужной впадины использовали ацетабулярные аугменты из тантала или аллогенную кость с антибиотиком, в трех случаях применяли систему cup-cage с установкой анти- протрузионного кольца, в одном случае — индивидуальный полусферический вертлужный компонент. Несмотря на существенное количество пациентов с дефектом проксимального отдела бедренной кости III—IV типов по классификации W.G. Paprosky (n = 16), имеющийся за счет мышечного лоскута запас мягких тканей между фасцией и бедренной костью препятствовал вывиху эндопротеза, что позволило использовать систему двойной мобильности только в 6 (25%) случаях.

Отдаленные функциональные результаты лечения после реЭП были оценены в среднем через 3,1 года (МКИ 2,1—4,1). Опорная функция конечности была восстановлена у всех прооперированных больных. При этом доля пациентов, которые пользовались двумя костылями, в сравнении с дооперационным периодом снизилась более чем в 5 раз (p<0,05), а 70,7% пациентов использовали одну трость или ходили без средств дополнительной опоры (рис. 1).

После реимплантации эндопротеза полное восстановление длины конечности было достигнуто в 29,1% случаев (n = 7). В среднем компенсация укорочения длины конечности составила 4,5 см: с 6,5 (МКИ 5,0-8,0) до 2 см (МКИ 0-3,8) (p<0,05). Основными причинами невозможности полного восстановления длины оперированной конечности являлись укорочение нижней конечности более чем на 6 см, выраженный рубцовый процесс параартикулярных тканей, высокий риск развития невропатии седалищного нерва. При этом нарушение походки разной степени наблюдалось у всех пациентов. Длину конечности практически все пациенты компенсировали ортопедической обувью. Только в одном случае (4,2%) было выполнено этапное удлинение конечности в АВФ на 7 см.

Изучение отдаленных функциональных результатов после реЭП с применением шкалы Харриса, опросников EO-5D и ВАШ показало их статистически значимое улучшение по сравнению с дооперационным уровнем (p<0,05) (табл. 1).

Функциональный результат по опроснику Харриса у всех пациентов, поступивших для реЭП после резекционной артропластики с НМП, был неудовлетворительным. Реимплантация эндопротеза позволила достичь через 2 года после операции статистически значимого (p<0,05) улучшения функционального состояния оперированного сустава у подавляющего большинства пациентов (рис. 2).

Таблица 1

Динамика функциональных результатов до и после ревизионного эндопротезирования тазобедренного сустава, Mе (МКН)

Показатель	До реЭП	После реЭП
EO-5D (общий балл-коэффициент)	0,61 (0,54-0,65)	0,74 (0,65-0,85)
EO-5D (индивидуальная оценка), баллы	50 (40-73)	80 (79-85)
Шкала Харриса, баллы	53 (50-57)	83 (78-85)
ВАШ, баллы	3 (2-3)	1 (1-2)
Укорочение, см	6,5 (5,0-8,0)	2 (0-3,5)
Довольны, n (%)	17 (70,8)	23 (95,8)

p<0,05.

Согласно ответам по опроснику EO-5D, в среднем степень удовлетворенности качеством жизни больными после реЭП статистически значимо повысилась по индивидуальной оценке и по общему баллу-коэффициенту. Значительная доля пациентов отмечала повышение удовлетворенности по большинству анализируемых показателей. До операции не испытывали трудности в подвижности 8,3% пациентов (п = 2), а после операции — 41,7% (p<0,05). Также увеличилась доля больных, отмечавших положительную динамику в отношении болевого синдрома, тревоги и депрессии (табл. 2).

Таблица 2

Динамика функциональных результатов по опроснику EQ-5D до и после реэндопротезирования, n (%)

Категория EO-5D	Вариант ответа	До реЭП (п = 24)	После реЭП (п = 24)	Р
Подвижность	Не испытывает трудностей	2 (8,3)	10 (41,7)	<0,05
	Небольшие трудности	6 (25)	12 (50)	>0,05
	Умеренные трудности	10 (41,7)	2 (8,3)	<0,05
	Большие трудности	6 (25)	-	>0,05
	Не в состоянии ходить	-	-	-
Уход за собой	Не испытывает трудностей	3 (12,5)	6 (25)	>0,05
	Небольшие трудности	5 (20,8)	14 (58,3)	<0,05
	Умеренные трудности	11 (45,8)	4 (16,7)	>0,05
	Большие трудности	5 (20,8)	-	>0,05
	Не в состоянии мыться/одеваться	-	-	-
Привычная	Дается без труда	1 (4,2)	4 (16,7)	>0,05
повседневная деятельность	Немного затруднительно	8 (33,3)	18 (75)	>0,05
	Умеренно затруднительно	13 (54,1)	2 (8,3)	<0,05
	Очень затруднительно	2 (8,3)	-	>0,05
	Не в состоянии заниматься привычной деятельностью	-	-	-
Боль,	Не испытывает боль	3 (12,5)	13 (54,1)	<0,05
дискомфорт	Небольшая боль	14 (58,3)	10 (41,7)	>0,05
	Умеренная боль	7 (29,2)	1 (4,2)	<0,05
	Сильная боль	-	-	-
	Чрезвычайно сильная боль	-	-	-

Окончание таблицы 2

Категория EO-5D	Вариант ответа	До реЭП (п = 24)	После реЭП (п = 24)	Р
Тревога,	Не испытывает тревоги	16 (66,7)	22 (91,7)	<0,05
депрессия	Небольшая тревога	5 (20,8)	2 (8,3)	>0,05
	Умеренная тревога	3 (12,5)	-	>0,05
	Сильная тревога	-	-	-
	Чрезвычайно сильная тревога	-	-	-

Жирным шрифтом выделены статистически значимые результаты.

Аналогичные результаты получены в ходе оценки болевого синдрома по ВАШ. Средняя интенсивность болевого синдрома снизилась с 3 (МКИ 2-3) баллов при поступлении на второй этап лечения до 1 балла (МКИ 1-2) через 3,1 года после выполнения реЭП (p<0,05). При этом большинство пациентов (79,2%) после реимплантации эндопротеза отмечали полное отсутствие болевого синдрома, или боль была минимальной (1-2 балла) (см. табл. 1). Только 5 (20,8%) пациентов расценивали болевой синдром как умеренный, в то время как до операции таких было 50% (п = 12) (p<0,05).

Установлено, что все пациенты после реЭП восстановили способность к самообслуживанию, самостоятельно выполняли легкую работу по дому и не нуждались в помощи окружающих.

Из 24 опрошенных больных после выполнения реЭП 23 (95,8%) были довольны результатами лечения (ответ «да» или «нет»). Только один пациент отмечал, что после резекционной артропластики с НМП было лучше. При детальном обследовании выявлено: несмотря на то, что пациент отметил умеренный уровень болевого синдрома по ВАШ, у него не купировался болевой синдром в области оперированного сустава, ставший причиной вынужденного использования двух костылей в качестве средств дополнительной опоры, что, в свою очередь, может косвенно свидетельствовать о возможном вертеброгенном генезе последнего.

Необходимо отметить, что при опросе до реЭП удовлетворенность пациентов определялась купированием инфекционного процесса после длительного лечения неоднократно рецидивирующей ППИ: отсутствием свищевого хода с гнойным отделяемым и необходимости выполнять в дальнейшем этапные санирующие операции, недовольство же было связано с нарушением функции конечности за счет отсутствия опороспособности.

При микробиологическом исследовании интраоперационных тканевых биоптатов после выполнения реЭП у 16 из 24 (66,7%) пациентов результаты были отрицательными. У 2 (8,3%) больных подтвердился выделенный ранее на этапе НМП возбудитель ППИ. У 3 (12,5%) больных результаты бактериологического исследования полностью не совпали, а у 3 (12,5%) пациентов совпадение было частичным (табл. 3).

В раннем послеоперационном периоде (через 11 и 21 день) у 2 (8,3%) больных после реЭП была выполнена ранняя ревизия с сохранением эндопротеза и заменой его мобильных компонентов в связи с рецидивом ППИ. При этом в одном случае из тканевых биоптатов, забранных во время ревизии с сохранением эндопротеза, был выделен штамм MSSE, тогда как исходно ТИ ППИ была обусловлена MRSA, а при выполнении реЭП результаты бактериологического исследования тканей были отрицательными. У второго больного возбудителем ППИ являлся MRSA, он же подтвердился и во время реЭП, и во время ревизии с сохранением. При контрольном осмотре в сроки от 3,0 до 3,6 лет признаков рецидива инфекционного процесса у этих пациентов не выявлено.

Таблица 3

Результаты бактериологического исследования интраоперационных материалов на первом и втором этапах хирургического лечения пациентов

Степень совпадения бактериологического исследования	Возбудитель
	Первый этап (резекционная артропластика с НМП)	Второй этап (реЭП)
Полное несовпадение	Mycobacterium abscessus	MSSA
	Candida parapsilosis + MRSA + Klebsiella pneumoniae	MRSE
	MRSE	MSSE
Частичное совпадение	Pseudomonas aeruginosa	Pseudomonas aeruginosa + MRSE
	Klebsiella pneumoniae + MRSA	Klebsiella pneumoniae
	MRSE + Pseudomonas aeruginosa	MRSE

Еще у одного пациента (4,2%) с отрицательными результатами культурального исследования тканевых биоптатов на этапе реЭП в сроки до 30 дней сформировался свищевой ход, через 44 дня после реЭП ему было выполнена одноэтапная замена ЭП. При этом тканевые биоптаты также были культуронегативными.

В отдаленные сроки (1,5 года после реЭП) в одном случае (4,2%) сформировался постоянно функционирующий свищевой ход, однако пациентка отказалась от оперативного вмешательства. Еще в двух случаях (8,4%) в связи с неоднократными вывихами эндопротеза было выполнено ревизионное вмешательство с установкой системы двойной мобильности.

ОБСУЖДЕНИЕ

До настоящего времени существует мнение, что хроническая ППИ не может считаться вылеченной, потому что бактерии могут оставаться в состоянии покоя в течение многих лет [26]. В нашем исследовании в ходе проведения реЭП у всех больных забирали не менее пяти образцов тканевых биопта- тов для бактериологического исследования. Только в 66,7% случаев результаты были отрицательными, что совпадает с данными E. Engelbrecht с соавторами, которые при выполнении реЭП у аналогичной когорты больных получили положительный рост микроорганизмов в 31,5% случаев [27].

Частота ранних рецидивов ППИ в сроки до 30 дней после реЭП, выполненного после резекционной артропластики с НМП по поводу ТИ ППИ, составила в нашем исследовании 12,5% (п = 3). При этом своевременные однократные ревизионные вмешательства позволили достичь стойкого купирования инфекционного процесса во всех случаях. При медиане срока наблюдения 3,1 года (МКИ 2,1-4,1) установлен только один случай (4,2%) развития рецидива ППИ, что сравнимо с частотой инфекционных осложнений после «чистых» ревизионных вмешательств на ТБС, которая, по данным ряда авторов, составляет 4,5-7,0% [28, 29, 30, 31]. По данным литературы, частота рецидива инфекции при выполнении реЭП после резекционной артропластики составляет от 2,3% до 43,0% [22, 23]. 

Следует отметить, что в данных работах не учитывали характер возбудителя при формировании групп исследования. В нашем исследовании в 95,8% случаев сохранилась стойкая ремиссия ППИ, обусловленной ТДЭ-возбудителями, после реимплантации эндопротеза пациентам с предшествующей резекционной артропластикой с НМП.

Выполненное нами реЭП позволило статистически значимо улучшить отдаленные функциональные результаты и качество жизни пациентов по сравнению с дооперационными показателями. По результатам анкетирования 95,8% опрошенных были довольны результатами лечения. Несмотря на исходный крайне низкий уровень функциональных возможностей после резекционной артропластики с НМП, среднесрочные функциональные результаты после реимплантации эндопротеза, полученные по шкале Харриса, были неудовлетворительными только в 8,4% случаев. Схожие результаты лечения демонстрируют E. Engelbrecht с соавторами, которые в своей работе получили 9% неудовлетворительных результатов по шкале Харриса [27]. По данным W.P. Charlton с соавторами, средний балл по шкале Харриса после выполнения реЭП аналогичной категории пациентов увеличился с 40 баллов до операции до 78 баллов после ее выполнения [22], а в нашем исследовании — с 53 до 83 баллов. Стоить отметить, что полученные нами функциональные результаты сопоставимы с результатами реЭП по неинфекционным причинам, которые, по данным литературы, варьируют от 80 до 91 балла по шкале Харриса [32, 33, 34].

По данным S. Klima с соавторами, разница в длине нижних конечностей в результате реЭП уменьшилась в среднем с 6,8 до 1,0 см [35]. В нашем исследовании восстановить длину оперированной конечности удалось в среднем на 4,5 см. Средняя интенсивность болевого синдрома по ВАШ снизилась с 3 (МКИ 2-3) баллов при поступлении на второй этап лечения до 1 (МКИ 1-2) балла через 2 года после выполнения реЭП. Опорная функция конечности была восстановлена у всех прооперированных больных. Если до реЭП 85% пациентов пользовались двумя костылями, то после его выполнения — только 25% (p<0,05) использовали в качестве дополнительной опоры один или два костыля, самостоятельно ходили без средств дополнительной опоры 29,1% больных; 45,8% пациентов пользовались тростью постоянно либо при длительной ходьбе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Комплексное двухэтапное хирургическое лечение с применением на этапе санации резекционной артропластики с НМП и последующим ревизионным эндопротезированием продемонстрировало высокую эффективность в отношении купирования инфекционного процесса, а также восстановления опороспособности и функции конечности. Полученные результаты позволяют рекомендовать данную методику как метод выбора при лечении пациентов с трудноизлечимой ППИ в области ТБС, несмотря на определенные технические сложности при выполнении оперативных вмешательств.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Rodnguez-Pardo D., Pigrau C., Lora-Tamayo J., Soriano A., del Toro M.D., Cobo J. et al. Gram-negative prosthetic joint infection: outcome of a debridement, antibiotics and implant retention approach. A large multicentre study. Clin Microbiol Infect. 2014;20(11):09П-0919. doi: 10.1111/1469-0691.12649.

2. Fagotti L., Tatka J., Salles M.J.C, Oueiroz M.C. Risk Factors and Treatment Options for Failure of a Two-Stage Exchange. Curr Rev Musculoskelet Med. 2018;11(3):420-427. doi: 10.1007/s12178-018-9504-1.

3. Rosteius T., Jansen O., Fehmer T., Baecker H., Citak M., Schildhauer T.A. et al. Evaluating the microbial pattern of periprosthetic joint infections of the hip and knee. J Med Microbiol. 2018;67(11):1608-1613. doi: 10.1099/jmm.0.000835.

4. Papadopoulos A., Ribera A., Mavrogenis A.F., Rodriguez- Pardo D., Bonnet E., Salles M.J. et al. Multidrug-resistant and extensively drug-resistant Gram-negative prosthetic joint infections: Role of surgery and impact of colistin administration. Int J Antimicrob Agents. 2019;53(3): 294-301. doi: 10.1016/j.ijantimicag.2018.10.018.

5. Wimmer M.D., Hischebeth G.T.R., Randau T.M., Gathen M., Schildberg F.A., Froschen F.S. et al. Difficult-to-treat pathogens significantly reduce infection resolution in periprosthetic joint infections. Diagn Microbiol Infect Dis. 2020;98(2):115114. doi: 10.1016/j.diagmicrobio.2020.115114.

6. Тихилов Р.М., Кочиш А.Ю., Разоренов В.Л., Мирзоев Н.Э. Опыт использования островкового лоскута из латеральной широкой мышцы бедра для замещения остеомиелитических дефектов в области вертлужной впадины. Травматология и ортопедия России. 2005;(3):26-29.

7. Руководство по хирургии тазобедренного сустава. Под ред. Р.М. Тихилова, И.И. Шубнякова. Санкт- Петербург: РНИИТО им. Р.Р. Вредена; 2015. Т. 2. c. 208-257.

8. Ливенцов В.Н., Божкова С.А., Кочиш А.Ю., Артюх В.А., Разоренов В.Л., Лабутин Д.В. Трудноизлечимая перипротезная инфекция тазобедренного сустава: результаты санирующих операций. Травматология и ортопедия России. 2019;25(4): 88-97. doi: 10.21823/2311-2905-2019-25-4-88-97. Liventsov V.N., Bozhkova S.A., Kochish A.Yu., Artyukh V.A., Razorenov V.L., Labutin D.V.

9. Винклер Т., Трампуш А., Ренц Н., Перка К., Божкова С.А. Классификация и алгоритм диагностики и лечения перипротезной инфекции тазобедренного сустава. Травматология и ортопедия России. 2016;(1):33-45.

10. Suda A.J., Heppert V. Vastus lateralis muscle flap for infected hips after resection arthroplasty. J Bone Joint Surg Br. 2010;92(12):1654-1658. doi: 10.1302/0301-620X.92B12.25212.

11. Hong J.PJ., Goh T.L.H., Choi D.H., Kim J.J., Suh H.S. The Efficacy of Perforator Flaps in the Treatment of Chronic Osteomyelitis. Plast Reconstr Surg. 2017; 140(1):179-188

12. Wang K.Y., Liu W.C., Chen C.F., Chen L.W., Chen H.C., Yang K.C. Osteomyocutaneous Free Fibula Flap Prevents Osteoradionecrosis and Osteomyelitis in Head and Neck Cancer Reconstruction. J Reconstr Microsurg. 2021;37(6):524-529. doi: 10.1055/s-0040-1722647.

13. Ahlgren S.A., Gudmundsson G., Bartholdsson E. Function after removal of a septic total hip prosthesis. A survey of 27 Girdlestone hips. Acta Orthop Scand. 1980;51(3): 541-545.

14. Ballard W.T., Lowry D.A., Brand R.A. Resection arthroplasty of the hip. J Arthroplasty. 1995;10(6): 772-779. doi: 10.1016/s0883-5403(05)80073-7.

15. Basu I., Howes M., Jowett C., Levack B. Girdlestones excision arthroplasty: current update. Int J Surg. 2011;9(4):310-313. doi: 10.1016/j.ijsu.2011.01.012.

16. Sharma H., De Leeuw J., Rowley D.I. Girdlestone resection arthroplasty following failed surgical procedures. Int Orthop. 2005;29(2):92-95. doi: 10.1007/s00264-004-0633-3.

17. Vincenten C.M., Den Oudsten B.L., Bos P.K., Bolder S.B.T, Gosens T. Quality of life and health status after Girdlestone resection arthroplasty in patients with an infected total hip prosthesis. J Bone Jt Infect. 2019;4(1):10-15. doi: 10.7150/jbji.28390.

18. Vincenten C.M., Gosens T., van Susante J.C., Somford M.P. The Girdlestone situation: a historical essay. J Bone Jt Infect. 2019;4(5):203-208. doi: 10.7150/jbji.36618.

19. Stoklas J., Rozkydal Z. [Resection of head and neck of the femoral bone according to Girdlestone]. Acta Chir Orthop Traumatol Cech. 2004;71(3):147-51. (In Czech).

20. de Laat E.A., van der List J.J., van Horn J.R., Slooff T.J. Girdlestone’s pseudarthrosis after removal of a total hip prosthesis; a retrospective study of 40 patients. Acta Orthop Belg. 1991;57(2):109-113.

21. Кавалерский Г., Мурылёв В., Елизаров П., Рукин Я., Жучков А. Антибиотикотерапия при ревизионном эндопротезировании тазобедренного сустава. Врач. 2011;(7):73-76.

22. Charlton W.P., Hozack W.J., Teloken M.A., Rao R., Bissett G.A. Complications associated with reimplantation after girdlestone arthroplasty. Clin Orthop Relat Res. 2003;(407):119-126. hetic replacement in secondary Girdlestone arthroplasty has an unpredictable outcome. Int Orthop. 2005;29(3):145- 148. doi: 10.1007/s00264-005-0635-9.

24. EuroQol Group. EuroQol — a new facility for the measurement of health-related quality of life. Health Policy. 1990;16(3):199-208.

25. Scott J., Huskisson E.C. Graphic representation of pain. Pain. 1976;2(2):175-184.

26. Shieh S.J., Jou I. Management of intractable hip infection after resectional arthroplasty using a vastus lateralis muscle flap and secondary total hip arthroplasty. Plast Reconstr Surg. 2007;120(1):202-207. doi: 10.1097/01.prs.0000264067.68714.a6.

27. Engelbrecht E., Siegel A., Kappus M. [Total hip endoprosthesis following resection arthroplasty]. Orthopade. 1995;24(4):344-352. (In German).

28. Barrett L., Atkins B. The clinical presentation of prosthetic joint infection. J Antimicrob Chemother. 2014;69 Suppl 1:i25-27. doi: 10.1093/jac/dku250.

29. Boddapati V., Fu M.C., Tetreault M.W., Blevins J.L., Richardson S.S., Su E.P. Short-term Complications After Revision Hip Arthroplasty for Prosthetic Joint Infection Are Increased Relative to Noninfectious Revisions. J Arthroplasty. 2018;33(9):2997-3002. doi: 10.1016/j.arth.2018.05.001.

30. Rasouli M.R., Restrepo C., Maltenfort M.G., Purtill J.J., Parvizi J. Risk factors for surgical site infection following total joint arthroplasty. J Bone Joint Surg Am. 2014;96(18):e158. doi: 10.2106/JBJS.M.01363.

31. Renard G., Laffosse J.M., Tibbo M., Lucena T., Cavaignac E., Rouvillain J.L. et al. Periprosthetic joint infection in aseptic total hip arthroplasty revision. Int Orthop. 2020;44(4):735-741. doi: 10.1007/s00264-019-04366-2.

32. Sidhu G.A.S., Kaur H., Singh H., Hind J., Ashwood N. Prospective Study Showing Results of Large- Diameter Femoral Heads After Cementless Total Hip Replacement. Cureus. 2021;13(1):e12610.

33. Brown T.S., McLaughlin R.J., Berry D.J., Lewallen D.G., Trousdale R.T., Sierra RJ. What Is the Survivorship of Revision Surgery Performed for the Chronically Dislocated THA? Clin OrthopRelatRes. 2019;477(2):374- 379. doi: 10.1097/C0RR.0000000000000392.

34. Gilbert R.E., Cheung G., Carrothers A.D., Meyer C., Richardson J.B. Functional results of isolated femoral revision of hip resurfacing arthroplasty. J Bone Joint Surg Am. 2010;92(7):1600-1604.

35. Klima S., Zeh A., Josten C. [Reimplantation of a hip prosthesis in patients with an infected resection arthroplasty]. Z Orthop Unfall. 2008;146(5):616-623. (In German). doi: 10.1055/s-2008-1038719.

Сведения об авторах

 Ливенцов Виталий Николаевич — канд. мед. наук

Божкова Светлана Анатольевна — д-р мед. наук

Тихилов Рашид Муртузалиевич — чл.-корр. РАН, д-р мед. наук, профессор

Артюх Василий Алексеевич — канд. мед. наук

Теги: эндопротезирование тазобедренного сустава
234567 Начало активности (дата): 10.02.2024 11:07:00
234567 Кем создан (ID): 989
234567 Ключевые слова:  ревизионное эндопротезирование тазобедренного сустава, трудноизлечимая перипротезная инфекция, мышечный лоскут, резекционная артропластика, этиология перипротезной инфекции
12354567899