Пьяная травма

Пьяная травма

К этому дятлу выезжала уже четвёртая бригада скорой медицинской помощи. То, что это был один и тот же человек, стало понятно после возвращения третьей бригады. Человек в полном алкогольном неадеквате шёл по только ему известному делу, вдоль Второй Владимирской улице Москвы по направлению к шоссе Энтузиастов. На каждом перекрёстке, тормозя у светофора, он падал, и прохожие тут же набирали 03. Приезжающие бригады человек встречал отборным матом, кое - как поднимался на ноги и продолжал свой нелёгкий путь. Бригада уезжала, а на следующем светофоре ситуация повторялась с точностью до буквы.

И так четыре, а затем и пять раз – ровно по количеству работавших светофоров. Наконец, после двух часов марафона, мужик добрался до шоссе, и в изнеможении присел на ступеньки, ведущие в небольшой магазин. Его левая ступня была неестественно вывернута, на лбу виднелись свежие синяки, а правая рука была ободрана от кисти до локтя, что указывало на не всегда грамотные приземления. Понять, какие именно травмы он получил в процессе перехода, а какие раньше, возможности не представлялось. Вызванная охранником магазина скорая (шестая по счёту) была встречена всё тем же матом и попытками встать и идти дальше. Но, если материться он ещё мог, то встать и идти уже стало проблематично.

Фельдшер с водителем, под мат и слабые попытки сопротивления индивида, быстро загрузили его в машину, после чего мужик был осмотрен, его нога зашинирована, а гематомы на голове не вызывали сомнения, что не помешал бы рентген его пустой черепушки на предмет, хотя бы наличия,  головного мозга, не говоря уж о его, мозга, сотрясении.

- Ты материться то заканчивай. В больницу едем. Там таких не любят.

Но мужик, не слушая увещеваний, продолжал своё.

В приёмном отделении врач быстренько написал назначения и передал матершинника (тот всё никак не мог угомониться) лысому медбрату, вид которого внушал уважение любому хмырю. Но этот экземпляр был бесстрашен сверх меры, обматерив медбрата последними словами.

Эта ошибка в деонтологии стала последней каплей, выведшая медбрата из себя. Оглядев коридор, и никого, кроме фельдшера, дописывающего карту, в приёмнике не обнаружив, медбрат подкатил кресло каталку с бушующим пациентом к началу длинного коридора, заканчивающегося железной дверью в рентген кабинет…

Мимо сидящего на лавочке фельдшера, на высокой скорости, пролетело кресло каталка с матерящемся в нём пассажиром. В «конце тоннеля» гоночный болид врезался в железную дверь. Седок по инерции вылетел из кресла и смачно приложился головой аккурат пониже дверной ручки, после чего упал обратно, и кресло, так же соблюдая законы физики, откатилось на метр – два назад.

- Чего шумим? Сейчас открою – рентгенолог открыл дверь и увидел мирно стоящего медбрата, бережно придерживавшего за плечо тихо сидящего в кресле пациента. Лицо медбрата не выражало ничего, кроме сочувствия и сострадания.

- Завози.

- Что ж ты так? – фельдшер улыбаясь обратился к проходившему мимо медбрату – мягшее надо быть с пациентами. А ежели б он об ручку ударился?

- Я не первый год здесь – в тон фельдшеру ответил медбра, – у меня всё до миллиметра выверено. Никаких дополнительных травм, кроме уже имеющихся. Это закон всей воспитательной терапии отделения «пьяной травмы». Кстати, поздравь. Сегодня побит предыдущий рекорд пересечения коридора на кресле каталке с матерящимся гонщиком.