«Мы, как охотничьи собаки, бегаем за интересными проектами…»
Управляющий партнер и председатель Совета директоров компании «Тройка Венчурз Кепитал» (венчурного подразделения «Тройки Диалог»)
В начале февраля на инвестиционном Форуме «Россия» «Тройка Диалог» объявила о выходе из сделки по Evernote и заодно анонсировала запуск нового венчурного фонда совместно со Сбербанком.
О проектах, критериях отбора, объемах инвестиций этого совместного фонда, а также еще одного фонда «Тройки Диалог» совместно с Роснано и школой «Сколково» наш сегодняшний материал.
Артем Юхин
Управляющий партнер и председатель Совета директоров компании «Тройка Венчурз Кепитал» (венчурного подразделения «Тройки Диалог»)
Управляющий партнер и председатель Совета директоров компании «Тройка Венчурз Кепитал» (венчурного подразделения «Тройки Диалог») Артем Юхин рассказал VBN о том, как им удалось обойти компанию Toshiba и почему они мечтают выпустить сборник самых смешных изобретений.
— Артем, расскажите подробнее о двух новых венчурных фондах с «Роснано» и «Сбербанком», которые находятся под управлением «Тройки».
— Объем фонда «Сколково-Нанотех», созданного совместно с «Роснано» и Московской школой управления Сколково, составляет $70 млн. Он сфокусирован на нанотехнологических проектах в медицине, оптике и электронике. Другой фонд с рабочим названием «SBT» создан совместно со «Сбербанком», который стал якорным инвестором фонда. На данный момент его объем составляет $100 млн, но мы ведем переговоры с другими инвесторами об их участии в фонде. У фонда довольно широкий инвестиционный фокус, в основном это IT, банковские, финансовые, маркетинговые технологии, мобильные приложения, social commerce — все то, что не является «нанотехнологиями». В начале этого года «Сбербанк» подтвердил свою инвестицию, и мы уже начали активную работу по поиску хороших сделок для этого фонда.
Люди пытаются разработать «вечные двигатели», опровергают теорию относительности Эйнштейна, доказывают, что вода горит, а закон аэродинамики не работает.
— Сколько компаний вы планируете профинансировать по двум фондам?
— Мы финансируем в раунд A и B, размер средней инвестиции составляет $5-7 млн. Кроме того, мы всегда резервируем дополнительные средства для возможного участия в следующих раундах. Исходя из этих цифр, рассчитываем, что в фонде «Сколково-Нанотех» мы проинвестируем 8-9 проектов, в «SBT» — около 10. В этом фонде мы хотим около $7 млн проинвестировать в проекты на seed-стадии. Возможно, это будет финансирование в инкубаторы или какой-либо кластер. Сейчас мы активно изучаем существующие компании.
— Расскажите подобнее о проекте, который вы уже финансировали из «Сколково-Нанотех».
— Компания «Терасенс» связана с открытием в области фундаментальной физики. Основатель проекта — известный физик, член-корреспондент РАН Игорь Кукушкин. На основе малоизученного терагерцевого излучения его команда разработала приборы, с помощью которых можно видеть то, что находится в закрытой коробке, под одеждой человека или под кожей. Причем это проникновение безвредно. Проект начался четыре года назад, когда кроме самого изобретения еще ничего не было. «Сколково-Нанотех» инвестировал в него в прошлом году, когда уже был создан прототип — видеокамера, позволяющая видеть в этом диапазоне в режиме реального времени. Сфера применения? Во-первых, это область безопасности: скрининг пассажиров в аэропортах, метро и вокзалах, автоматический «досмотр» с обнаружением вредных веществ и оружия — в школах, больницах, бизнес-центрах и т. д. Во-вторых, медицина — его смогут использовать вместо или в дополнение к МРТ, рентгену и КТ в любой поликлинике. Мы знаем, что многие мировые университеты и лаборатории бьются над созданием подобной технологии. Например, компания Toshiba вложила громадную сумму — несколько миллиардов долларов в изучение этих лучей. Есть компания Terravision, которая делает что-то похожее. Но в отличие от существующих приборов российский аналог сможет работать при любых температурах, он очень удобный, компактный и доступный по цене — стоит не сильно дороже современной видеокамеры.
— Что нужно для того, чтобы этот продукт вышел на рынок?
— Создана только сама камера. Еще нужно сконструировать прибор, написать программное обеспечение, благодаря которому будет обрабатываться полученное изображение. После этого — протестировать, провести испытания в реальных условиях. Безусловно, мы все это сделаем и сертифицируем со временем, и надеюсь, что и в нашей стране, и за рубежом на наши устройства будет хороший спрос.
Если три партнера одобряют инвестицию, то решение принято. Мы не государственный институт и быстро принимаем решения.
— Скажите, а много ли к вам поступает заявок на получение инвестиций по двум фондам?
— На нашу электронную почту приходит громадное количество писем, из них 99% — это утопические изобретения. Если бы было время, мы издали бы сборник самых смешных проектов, которые нам присылают. Люди пытаются разработать «вечные двигатели», опровергают теорию относительности Эйнштейна, доказывают, что вода горит, а закон аэродинамики не работает. Наиболее предприимчивые, пытаясь получить деньги, приписывают слово «нано» к любому предмету. И такие заявки мы сразу отметаем. Тем не менее наша аналитическая группа прочитывает все письма, и, если находит что-то стоящее, отправляет на рассмотрение мне и моим партнерам — Андрею Вакуленко и Олегу Курчину. В мировой венчурной индустрии нет такой практики, чтобы инвесторы финансировали стартап, пришедший «с улицы». Если мы говорим о научных открытиях и передовых технологиях, то все ученые так или иначе знают друг о друге, выступают на конференциях, публикуются в журналах, значит, на них могут выйти инвесторы самостоятельно. Ведь хороших компаний не так уж много, инвесторы сами их находят. Так у нас получилось с «Терасенс». Мы, как охотничьи собаки, бегаем за интересными проектами.
— И все-таки, если проект попадает к вам на рассмотрение, сколько времени занимает согласование, будет он профинансирован или нет?
— У нас нет большой бюрократической процедуры. Предприниматель отправляет нам описание проекта на двух-трех страницах, если нам проект интересен — показывает свою сорокаминутную презентацию. И если три партнера одобряют инвестицию, то решение принято. Мы не государственный институт и быстро принимаем решения. Действительно, многие в стране относятся к венчурному инвестированию как к выдаче грантов. И на гранты подают заявки. Но это разные вещи. Негласным условием при отборе проектов для нас является то обстоятельство, что если изобретатель долго ждет помощи от государства, постоянно заполняет заявки и анкеты на получение гранта, то для нас это означает, что он неконкурентоспособен. Он не готов к венчурным инвестициям. Предприниматель не будет тратить год на переписку. Время дороже.
Обычно один венчурный партнер делает одну-две сделки в год, ведет максимум пять проектов в течение жизни фонда.
— За четыре года существования венчурного подразделения «Тройки» было профинансировано всего 9 проектов. Почему так мало?
— Если сравнивать с любым другим венчурным фондом, то это даже много. Обычно один венчурный партнер делает одну-две сделки в год, ведет максимум пять проектов в течение жизни фонда. Из этих четырех лет три года я работал один как партнер и проинвестировал девять сделок. Плюс учитывайте тот факт, что мы инвестировали деньги из нашего так называемого «квази-фонда», в котором относительно мало денег — всего $40 млн (квази-фонд — это три региональных венчурных фонда республики Татарстан, Краснодарского края, Московской области, которые находятся под управлением «Тройки Диалог», — прим. VBN). Тем не менее, мы закрыли 9 сделок, что экстремально много и экономически сложно для такой суммы. Порой нам приходилось финансировать проекты на совсем ранней, посевной, стадии. На данный момент фонд практически полностью проинвестирован.
— Какие были неудачные инвестиции?
— Нам очень повезло, нет такого стартапа, от которого мы бы отказались. Мы начали свою работу в кризис 2008 года, тем не менее все наши портфельные компании успешно прошли сложное время. Я думаю, что неудачные компании, которые придется «списать», обязательно будут, исходя из теории вероятности.
— Вы лично пользуетесь услугами своих портфельных компаний?
— Как минимум тремя продуктами я пользуюсь постоянно. Вот, например, сервисом хранения заметок Evernote. Он установлен на всех моих устройствах — iPhone, iPad, ноутбуке. Им пользуется вся наша команда, очень удобный сервис. Еще один продукт — приложение iiko-net, используя которое можно получать неплохие скидки в хороших ресторанах и клубах. Другой сервис — защитное ПО нового поколения SnS, направленное на решение проблем безопасности в различных компьютерных сетях. Эта программа установлена уже в тысячах банкоматах, и я чуть более спокоен за то, что мой пин-код не украдут.
— Какие еще новости у компании?
— Мы сейчас расширяемся. Возможно, уже скоро к нашей команде присоединятся два западных венчурных партнера, которые специализируются на инвестициях в разработке новых лекарств и в медицинском оборудовании. Они работают в этой области уже 10-20 лет. Мы считаем, что у нас достаточно хороший опыт в венчурном бизнесе, но в России нет профессионалов в области инвестиций в медицину, и в наших интересах привлечь в команду компетентных людей.
— Спасибо за беседу.
О проектах, критериях отбора, объемах инвестиций этого совместного фонда, а также еще одного фонда «Тройки Диалог» совместно с Роснано и школой «Сколково» наш сегодняшний материал.
Артем Юхин
Управляющий партнер и председатель Совета директоров компании «Тройка Венчурз Кепитал» (венчурного подразделения «Тройки Диалог»)
Управляющий партнер и председатель Совета директоров компании «Тройка Венчурз Кепитал» (венчурного подразделения «Тройки Диалог») Артем Юхин рассказал VBN о том, как им удалось обойти компанию Toshiba и почему они мечтают выпустить сборник самых смешных изобретений.
— Артем, расскажите подробнее о двух новых венчурных фондах с «Роснано» и «Сбербанком», которые находятся под управлением «Тройки».
— Объем фонда «Сколково-Нанотех», созданного совместно с «Роснано» и Московской школой управления Сколково, составляет $70 млн. Он сфокусирован на нанотехнологических проектах в медицине, оптике и электронике. Другой фонд с рабочим названием «SBT» создан совместно со «Сбербанком», который стал якорным инвестором фонда. На данный момент его объем составляет $100 млн, но мы ведем переговоры с другими инвесторами об их участии в фонде. У фонда довольно широкий инвестиционный фокус, в основном это IT, банковские, финансовые, маркетинговые технологии, мобильные приложения, social commerce — все то, что не является «нанотехнологиями». В начале этого года «Сбербанк» подтвердил свою инвестицию, и мы уже начали активную работу по поиску хороших сделок для этого фонда.
Люди пытаются разработать «вечные двигатели», опровергают теорию относительности Эйнштейна, доказывают, что вода горит, а закон аэродинамики не работает.
— Сколько компаний вы планируете профинансировать по двум фондам?
— Мы финансируем в раунд A и B, размер средней инвестиции составляет $5-7 млн. Кроме того, мы всегда резервируем дополнительные средства для возможного участия в следующих раундах. Исходя из этих цифр, рассчитываем, что в фонде «Сколково-Нанотех» мы проинвестируем 8-9 проектов, в «SBT» — около 10. В этом фонде мы хотим около $7 млн проинвестировать в проекты на seed-стадии. Возможно, это будет финансирование в инкубаторы или какой-либо кластер. Сейчас мы активно изучаем существующие компании.
— Расскажите подобнее о проекте, который вы уже финансировали из «Сколково-Нанотех».
— Компания «Терасенс» связана с открытием в области фундаментальной физики. Основатель проекта — известный физик, член-корреспондент РАН Игорь Кукушкин. На основе малоизученного терагерцевого излучения его команда разработала приборы, с помощью которых можно видеть то, что находится в закрытой коробке, под одеждой человека или под кожей. Причем это проникновение безвредно. Проект начался четыре года назад, когда кроме самого изобретения еще ничего не было. «Сколково-Нанотех» инвестировал в него в прошлом году, когда уже был создан прототип — видеокамера, позволяющая видеть в этом диапазоне в режиме реального времени. Сфера применения? Во-первых, это область безопасности: скрининг пассажиров в аэропортах, метро и вокзалах, автоматический «досмотр» с обнаружением вредных веществ и оружия — в школах, больницах, бизнес-центрах и т. д. Во-вторых, медицина — его смогут использовать вместо или в дополнение к МРТ, рентгену и КТ в любой поликлинике. Мы знаем, что многие мировые университеты и лаборатории бьются над созданием подобной технологии. Например, компания Toshiba вложила громадную сумму — несколько миллиардов долларов в изучение этих лучей. Есть компания Terravision, которая делает что-то похожее. Но в отличие от существующих приборов российский аналог сможет работать при любых температурах, он очень удобный, компактный и доступный по цене — стоит не сильно дороже современной видеокамеры.
— Что нужно для того, чтобы этот продукт вышел на рынок?
— Создана только сама камера. Еще нужно сконструировать прибор, написать программное обеспечение, благодаря которому будет обрабатываться полученное изображение. После этого — протестировать, провести испытания в реальных условиях. Безусловно, мы все это сделаем и сертифицируем со временем, и надеюсь, что и в нашей стране, и за рубежом на наши устройства будет хороший спрос.
Если три партнера одобряют инвестицию, то решение принято. Мы не государственный институт и быстро принимаем решения.
— Скажите, а много ли к вам поступает заявок на получение инвестиций по двум фондам?
— На нашу электронную почту приходит громадное количество писем, из них 99% — это утопические изобретения. Если бы было время, мы издали бы сборник самых смешных проектов, которые нам присылают. Люди пытаются разработать «вечные двигатели», опровергают теорию относительности Эйнштейна, доказывают, что вода горит, а закон аэродинамики не работает. Наиболее предприимчивые, пытаясь получить деньги, приписывают слово «нано» к любому предмету. И такие заявки мы сразу отметаем. Тем не менее наша аналитическая группа прочитывает все письма, и, если находит что-то стоящее, отправляет на рассмотрение мне и моим партнерам — Андрею Вакуленко и Олегу Курчину. В мировой венчурной индустрии нет такой практики, чтобы инвесторы финансировали стартап, пришедший «с улицы». Если мы говорим о научных открытиях и передовых технологиях, то все ученые так или иначе знают друг о друге, выступают на конференциях, публикуются в журналах, значит, на них могут выйти инвесторы самостоятельно. Ведь хороших компаний не так уж много, инвесторы сами их находят. Так у нас получилось с «Терасенс». Мы, как охотничьи собаки, бегаем за интересными проектами.
— И все-таки, если проект попадает к вам на рассмотрение, сколько времени занимает согласование, будет он профинансирован или нет?
— У нас нет большой бюрократической процедуры. Предприниматель отправляет нам описание проекта на двух-трех страницах, если нам проект интересен — показывает свою сорокаминутную презентацию. И если три партнера одобряют инвестицию, то решение принято. Мы не государственный институт и быстро принимаем решения. Действительно, многие в стране относятся к венчурному инвестированию как к выдаче грантов. И на гранты подают заявки. Но это разные вещи. Негласным условием при отборе проектов для нас является то обстоятельство, что если изобретатель долго ждет помощи от государства, постоянно заполняет заявки и анкеты на получение гранта, то для нас это означает, что он неконкурентоспособен. Он не готов к венчурным инвестициям. Предприниматель не будет тратить год на переписку. Время дороже.
Обычно один венчурный партнер делает одну-две сделки в год, ведет максимум пять проектов в течение жизни фонда.
— За четыре года существования венчурного подразделения «Тройки» было профинансировано всего 9 проектов. Почему так мало?
— Если сравнивать с любым другим венчурным фондом, то это даже много. Обычно один венчурный партнер делает одну-две сделки в год, ведет максимум пять проектов в течение жизни фонда. Из этих четырех лет три года я работал один как партнер и проинвестировал девять сделок. Плюс учитывайте тот факт, что мы инвестировали деньги из нашего так называемого «квази-фонда», в котором относительно мало денег — всего $40 млн (квази-фонд — это три региональных венчурных фонда республики Татарстан, Краснодарского края, Московской области, которые находятся под управлением «Тройки Диалог», — прим. VBN). Тем не менее, мы закрыли 9 сделок, что экстремально много и экономически сложно для такой суммы. Порой нам приходилось финансировать проекты на совсем ранней, посевной, стадии. На данный момент фонд практически полностью проинвестирован.
— Какие были неудачные инвестиции?
— Нам очень повезло, нет такого стартапа, от которого мы бы отказались. Мы начали свою работу в кризис 2008 года, тем не менее все наши портфельные компании успешно прошли сложное время. Я думаю, что неудачные компании, которые придется «списать», обязательно будут, исходя из теории вероятности.
— Вы лично пользуетесь услугами своих портфельных компаний?
— Как минимум тремя продуктами я пользуюсь постоянно. Вот, например, сервисом хранения заметок Evernote. Он установлен на всех моих устройствах — iPhone, iPad, ноутбуке. Им пользуется вся наша команда, очень удобный сервис. Еще один продукт — приложение iiko-net, используя которое можно получать неплохие скидки в хороших ресторанах и клубах. Другой сервис — защитное ПО нового поколения SnS, направленное на решение проблем безопасности в различных компьютерных сетях. Эта программа установлена уже в тысячах банкоматах, и я чуть более спокоен за то, что мой пин-код не украдут.
— Какие еще новости у компании?
— Мы сейчас расширяемся. Возможно, уже скоро к нашей команде присоединятся два западных венчурных партнера, которые специализируются на инвестициях в разработке новых лекарств и в медицинском оборудовании. Они работают в этой области уже 10-20 лет. Мы считаем, что у нас достаточно хороший опыт в венчурном бизнесе, но в России нет профессионалов в области инвестиций в медицину, и в наших интересах привлечь в команду компетентных людей.
— Спасибо за беседу.
Теги:
234567 Начало активности (дата):
234567 Кем создан (ID): 1
234567 Ключевые слова: рентген
12354567899
